— Не трудись проверять, Ула, на простыне нет пятна. Мы не… успели. Колокола прервали… помешали…

Джемма говорила запинаясь: ей никогда и в голову не приходила мысль о том, что ей придется объяснять отсутствие крови на простыне после брачной ночи. Совсем недавно она рассмеялась бы, если бы кто-то высказал ей подобное предположение, но сегодня не было ничего забавного в том, что ее постель утром оказалась незапятнанной. Молодой англичанке в шотландском замке и без того было нелегко, а теперь ей еще нужно объяснять причину белизны простынь после первой ночи, которую она провела здесь в качестве жены. Брак в этом случае как минимум считается не заключенным окончательно, и Анну Киевскую в подобной ситуации ожидал развод.

— Понимаю. Не нужно беспокоиться, госпожа. Лэрд вернется.

— Буду молиться, чтобы так и случилось.

Джемма снова ощутила дрожь от мысли, которая постоянно не давала ей покоя с момента смерти ее отца. Ула была встревожена, это ясно читалось по лицу домоправительницы. Гордон должен был вернуться еще до рассвета. В спальню вошли служанки, которые принялись помогать ей одеваться. Джемма стояла неподвижно: потрясение и страх были такими сильными, что сердце ее сжималось и билось неровно. Ей необходимо верить в то, что он жив, что с ним ничего не случилось.

Почему?

Неужели она оказалась настолько глупа, что позволила своему сердцу привязаться к нему?

Джемма мысленно одернула себя. Речи о том, чтобы что-то позволить или не позволить, не было! В том-то и беда с нежными чувствами: они проскальзывают через любую защиту, словно яд, растворенный в вине. Никогда нельзя узнать заранее, что убийца подобрался настолько близко, что способен отнять твою жизнь: ты понимаешь это, когда злобная отрава уже начала разъедать твои внутренности.

Однако назвать любовь злобной отравой было бы неправильно. Обхватив плечи руками, Джемма пересекла спальню и посмотрела в одно из окон. Служанки открыли часть застекленных створок, словно ставни, впустив в комнату свежий воздух. Ветерок принес с собой осенние запахи и выдул остатки дыма, который давали горевшие ночью свечи. Джемма никогда не думала, что будет спать в такой великолепной комнате: казалось, это помещение какого-то роскошного дворца, расположенного в далеких странах. Ей до сих пор не верилось, что она оказалась здесь. Отсюда прекрасно было видно всю округу.

Однако это зрелище нисколько не успокоило ее, потому что она не увидела никаких признаков присутствия отряда клана Бэрраса или их лэрда.

Она всем сердцем мечтала его увидеть, и это заставляло ее чувствовать себя еще более несчастной. Тревога стискивала ее сердце железным обручем. Полностью избавиться от леденящего страха было так же невозможно, как скрыться от сильной грозы: даже стоя перед жарким огнем, ты почувствуешь холодное прикосновение к своему затылку.

Джемма пошла с остальными женщинами в церковь, где священник вознес небесам молитву о воинах и лэрде. Однако ее собственные мысли были сосредоточены только на том мужчине, за которого она так тревожилась.

— Идемте, госпожа, лучше занять себя работой. Так время пройдет быстрее.

Ула была права, но по голосу домоправительницы было ясно, что ей ожидание дается так же тяжело, как и самой Джемме. Они принялись за дело, спеша закончить осенние работы и позаботиться о том, чтобы замок был готов встретить приближающиеся холода. Все чуланы были забиты сушеными фруктами, овсом, зерном. Мужчины чинили курятники, где зимой птицы будут жить и нести яйца. Пока птицам еще можно было кормиться на подсыхающих склонах, и младших девочек отправляли собирать их яйца в большие корзины, которые затем надо было относить на кухню.

Небо потемнело задолго до заката, черные тучи заволокли его плотной пеленой. Женщины цеплялись друг за друга, ветер рвал их юбки. Джемма вышла на склон, чтобы созвать оставшихся девочек. Им было трудно нести тяжелые корзинки, и Джемма подхватила сразу две, доверху наполненные свежими яйцами. Благодаря обильной пище куры неслись дважды в день.

— Идите вперед, сейчас начнется гроза.

Девочкам не нужно было повторять дважды. Подхватив юбки, они побежали к калитке в стене, которая вела на замковый двор. Джемма последовала за ними, но медленнее, чтобы яйца не побились. Остановившись у калитки, она услышала громкий голос Улы, донесшийся с другой стороны стены:

— Вы с ума сошли? Выпустили госпожу без сопровождения! Лэрд будет недоволен, попомните мои слова!

— Насколько я знаю, лэрд был бы очень рад от нее избавиться. Простыни-то утром были белые! Она — шлюха! Английская шлюха, которая нам ни к чему!

Джемма ахнула. Одно дело было думать о том, что про нее могут сказать такое, и совершенно другое — это слышать. Ее щеки загорелись, глаза защипало от слез. Она сделала глубокий вдох и решительно вскинула голову, не давая слезам пролиться. Сморгнув предательские капли с ресниц, она смело шагнула в калитку. Мужчина, возражавший Уле, резко обернулся, и его глаза презрительно сощурились. Гром раскатился по холмам — такой оглушительный, что разговаривать было невозможно.

И это оказалось к лучшему. Джемма чувствовала, что весь ее добрый настрой по отношению к клану исчез. Ула взяла у нее одну из корзин, и они отнесли их на кухню. В длинных помещениях, использовавшихся для приготовления пищи, сновали женщины, пришедшие туда, чтобы укрыться от дождя. Кухарка прикрикнула на них: их болтовня мешала ей и ее помощницам сосредоточиться.

Эньон стояла у одного их очагов в компании прачек: все они пытались подсушить юбки. Девицы презрительно ухмылялись, глядя, как Джемма несет корзину к длинному столу, на котором кухарка раскладывала припасы.

— Поосторожнее, а то разобьешь! Кухарка любит раздавать оплеухи.

Прачки захихикали.

Джемма гордо подняла голову и в упор посмотрела на Эньон:

— Думаю, что это лучше, чем если на тебя набрасываются только из злости.

Эньон уперла руки в бока, гордо выставив вперед пышные груди.

— Вот в чем беда всех англичан: они никогда не умели драться.

— Довольно, Эньон. Мне не до мелких счетов.

Джемма повернулась к ней спиной, но неугомонная девица только повысила голос:

— Ах да, я забыла! Тебе ведь надо придумать, как заставить лэрда вернуться к тебе в постель: ведь прошлой ночью ему было так противно с тобой, что он даже не задержался, чтобы вспахать твое поле!

Джемма снова повернулась к нахальной девице. Если она собирается стать госпожой замка Бэррас, ей нельзя прятаться.

— Но когда колокола зазвонили, он был в моей постели, а почему-то не искал тебя!

Эньон напряженно застыла, но закрыла рот, убедившись в том, что большинство женщин, работающих за длинными столами, не собираются ссориться с молодой женой лэрда, пусть даже утром простыни и оказались чистыми. Они сделали вид, будто полностью заняты своим делом, предоставив Эньон изливать свою злобу в одиночестве.