Вооружившись ножом, Зузанна хмуро обозрела лук и принялась чистить… В этот миг замерли все: и я, и бабка Мазена, и даже старший следователь, хотя он стоял к писательнице вполоборота. Лук жалобно хрустнул, брызнул соком, который веером украсил подол наряда рейны Пштиль, но поддался. Балаболька хмыкнула, но промолчала. Сама блондинка, ничего не замечая, хмуро кромсала многострадальные головки. Понаблюдав над издевательством над хорошим продуктом, Ковальский вернулся к чистке картофеля, хотя взгляд еще долго выражал озадаченность.

– Вот, – сипло сообщила Зузанна Пштиль через пару минут, выложив на разделочную доску перед Глебом два непонятных белых кусочка, один из которых был скорее шестигранником, а второй – пирамидкой. Лук в этом кулинарном творении вообще не опознавался.

Мужчина сдавленно кашлянул, но промолчал. У него явно не нашлось слов, чтобы оценить этот шедевр по достоинству. Да что там! Бабка Мазена помалкивала. Да даже я, будь у меня шанс, не нашла бы подходящих слов. Хотя ужасно хотелось прыснуть в кулак, а то и вовсе рассмеяться в голос.

Дальше в четыре одинаковых керамических посудины было уложено мясо и лук, пересыпанные специями, тонкие ломтики картофеля, сыра, а все это благолепие залито сверху сливками. В предвкушении я громко облизалась.

– А почему четыре порции? – удивилась Зузанна, проводив будущий ужин покрасневшим взглядом.

– А сколько должно быть? – спросил Глеб, ставя емкости в духовой шкаф и включая подпитку от магического кристалла.

Благослови тех магов, что придумали такую прекрасную вещь! Благодаря магии все запечется не за час, а за каких-то пятнадцать минут.

– Нас же трое, – напомнила писательница. – Не думаете же вы и собаку кормить такой едой?

– А чем?

– Ну… это же всего лишь собака! – немного обиженно пояснила рейна Пштиль.

Ковальский глянул на меня, на старушку, а потом ответил:

– Всего лишь?

В этот миг я отчетливо поняла, что ревновать мага не стоит. Ничего этой Пштиль не светит.

Я сладко потянулась и перевернулась на спину. Диван тихо скрипнул, заныл пружинами, но этот звук легко потонул в приглушенном стенами шуме дождя. Я зажмурилась и принюхалась, пытаясь даже сквозь закрытые окна ощутить ту пьянящую сырость, которую приносили в наши края осенние дожди.

Пройдет всего несколько дней – и Броцлав переполнится ароматами первых опавших листьев, умытых каплями и прибитых к земле, травой, что укроет землю желтеющими побегами, а еще рябиной и шиповником, чьи ягоды останутся на ветках почти во всех садах. Лишь немногие жители соберут немного плодов и засушат. Еще меньше будет тех, кто сподобится сварить варенье. Но зимой, в самые суровые холода, когда идешь по улочкам города, непременно вспомнится осень и вот такие дождливые ночи и дни. И эти воспоминания оживут с ароматом чая и рябинового варенья. В детстве, наблюдая за жителями, я всегда удивлялась этому странному феномену, но так и не смогла узнать, откуда же броцлавчане берут варенье зимой, если не делают запасов осенью. Грешила даже на привозное, но отец всякий раз заверял, что в других местах проще встретить клубничное, малиновое, смородиновое, а то и вовсе вишневое, а рябиновое – редкость. Так эта загадка и осталась для меня тайной до сих пор.

Принюхиваясь, я поняла, что чую не только успокоительные ароматы природы, но и незнакомые. В них не было ничего неприятного, но они заставили меня открыть глаза и настороженно осмотреться. Первые несколько мгновений я ничего не понимала, но потом начали приходить воспоминания и удалось немного расслабиться.

Ничего нового не случилось.

Все мои неприятности уже произошли.

Отец мертв. Его убил некто Кшиштоф, которого я с тех пор не видела.

Я превратилась в собаку. Явно не без злокозненных действий этого самого Кшиштофа.

Меня спас от бесцельного бродяжничества маг из нашего Броцлавского управления магконтроля. И я сейчас не в каком-то незнакомом мне месте, а в новом доме Глеба Ковальского, в котором рейян остался ночевать, чтобы не тащиться на прежнюю квартиру среди ночи.

Вчера на ужин была какая-то вкуснятина из мяса и картофеля с сыром, а в качестве компании наша местная боевая бабка и заезжая писательница, у которой какие-то непонятные планы на моего следователя.

Моего?

Это слово в мысленных рассуждениях сбило с толку, и я задумалась уже над ним.

Да, довольно странно, что подсознание выкидывает такие вот коленца, но… При других обстоятельствах… В иной ситуации… разве я бы не присмотрелась к Глебу Ковальскому повнимательнее?

Раздумывая над этим, я перевернулась на бок и уставилась в беленую стену гостиной, на которую падали светлые блики от окна с размазанными пятнами-тенями капель на стекле.

А вот не очень-то и понятно!

Несколько дней назад я больше думала о будущем вообще, а не о мужчине в этом самом будущем. Так смогла бы я обратить внимание на рейяна, если бы он продолжил вести себя так, как и прежде? Вряд ли. Он ведь редко появлялся на острове, хотя всякий раз довольно подолгу на меня смотрел. Но вот подойти, заговорить… Интересно, я ведь теперь знаю, что нравлюсь ему. Вижу это по тем эмоциям, что мелькают на лице следователя при упоминании моего имени. Так почему он не попытался как-то… проявить свою симпатию? Почему не дал понять, что я ему интересна?

Его нельзя назвать нерешительным. Да и пугливым.

Его вряд ли останавливал вид моего отца. Папа был добрейший человек.

Мой возраст? Да, мне лишь недавно исполнилось двадцать, но девушки в нашем королевстве выходят замуж и в восемнадцать! А с некоторых пор на это даже разрешение от родителей не нужно. Современный мир, прогресс и все такое. Хотя старое поколение и косится, и ворчит. И полно еще семей, где новые веяния не прижились. Но мой отец не из их числа.

Статус?

Да, маги, все это знают, не бедствуют. Не так уж их много, чтобы их труд не ценили по достоинству. Но и Новаки – не последние люди. У моего отца свое дело, он уважаемый в Броцлаве человек… Был.

Так почему?

Или все дело в том, что я не маг? Магиня? Магесса? Тьфу! Волшебница! Так и нет в королевстве расслоения общества. Магов уважают, а те не смотрят на обычных людей свысока. Да и по статистике, которую я вычитала в одной статейке несколько лет назад, на каждого мага приходится только четвертинка женщины с даром. Тьфу, четвертинка! В общем, на одну магиню аж четыре мага! Да и не волшебницы они, если разобраться, чаще всего, а именно что одаренные. Кое-что могут, но для полноценного колдовства и обучения в магакадемии не пригодны. В итоге крепкую социальную ячейку с кем-то себе под стать маги создать не могут. Сама природа и статистика против этого, а это означает, что женятся маги почти всегда на обычных девушках. И по всему выходит, что никаких предубеждений против меня у Глеба не было и быть не могло.