— А как так вышло, что ты в таком молодом возрасте уже заместителем комсорга оказалась? — спросил девушку, чтобы отвлечь ее, пока брал под локоток.

— Ну, восемнадцать, это хороший возраст для комсомолки! — ответила Галя без всякого кокетства, — и я же на общественных началах работаю, а не освобожденная, как сам Сатчан. Завод у нас не такой большой, чтобы двух комсомольских руководителей можно было оплачивать.

— А кем работаешь на заводе? — спросил я, вспомнив, что ее место у Сатчана выглядит достаточно обжитым. Это какая же должна быть работа, чтобы сотрудник мог часами пропадать в другом кабинете?

— В отделе кадров, но там относятся с пониманием и зовут меня, только когда работа есть, — ответила Галя, — так что хватает времени, чтобы заниматься серьезно комсомольскими делами.

Я уже понял, что в основном комсомольскими делами на заводе сама Галя и занимается — Сатчан не выглядел человеком, который что-то будет сам делать, если есть кому это поручить. Не что чтобы я это осуждал — у самого был опыт руководящей работы. Это просто одна из вполне работоспособных моделей менеджмента. Можно иначе — самому пахать за всех, выматываясь и надрываясь — это другая модель менеджмента, тоже рабочая, но ей лучше увлекаться в молодые годы. В зрелом возрасте может закончиться инсультом или инфарктом. У меня немало знакомых, которые гордились из-за того, что карьера стремительно шла в гору, вот так ее и закончили, и некоторым еще и пятидесяти не было.

Вскоре выяснилось также, что Галя уже на втором курсе на заочке в Брянске — повезло, что ее работа позволяет часто отлучаться с завода. Иначе пришлось бы уезжать в крупный город, в котором можно учиться на дневном или вечернем. Она этому так радовалась, словно возможность остаться работать в Святославле была лучшим выбором в жизни. Но я ее разубеждать пока что не стал — глупо было бы убедить ее в обратном, а потом, придя в очередной раз на работу, обнаружить, что она уволилась и уехала в ту же Москву, к примеру. Было у нее три брата, все старше нее, один жил с ними в городе и работал на автобазе, один служил в армии, третий после службы в армии остался жить во Владивостоке. Братья женаты пока не были, что очень огорчало Галиных родителей, которые уже хотели нянчить внуков.

— А кто у нас папа? — спросил я.

— Пожарный! — с гордостью ответила Галина, и я впечатлился. Ну кто из пацанов, родившихся в СССР, не мечтал в детстве стать пожарным! Врываться в горящий дом, спасая из огня людей, желательно очаровательных девушек, но тут как уж сложится? Воображение сразу нарисовало мне высокого и сильного папу, способного подтягиваться на одной руке. Или этой же рукой выкидывать из окна щуплого Пашку, если он не так посмотрит на его любимую дочку. Тут почти как в фильме, который, скорее всего, снять еще не успели, как его, о — «Формула любви» — что кузнец, что пожарный, а на сеновал звать девушку уже опасаешься.

— А мама?

— А мама у меня заведует детским садиком! — снова с гордостью сказала Галина.

Хорошо сбалансированная семья — у папы героическая профессия, у мамы очень нужная с точки зрения мам и пап, мечтающих пристроить своего дитенка при постоянном дефиците мест в садиках. О, и я даже знаю одну семью с улицы Островского, которой пригодится такое знакомство. Хотя, если получится, бабушке лучше не говорить — она у нас идейная, может не захотеть решать наш больной детский вопрос таким путем.

— А у тебя? — с любопытством спросила она.

— Мама экономистом работает на механическом, бабушка там же в бухгалтерии, папаня нас бросил еще в детстве, сейчас в Москве преподаёт, — непринужденно ответил я, — о, и я еще недавно чисто случайно обнаружил, что у меня в городе есть единокровные брат с сестрой. Папа успел перед отъездом погулять.

— Надо же! — сказала Галя даже, неужели, с некой завистью. Это что, история про моего отца для нее прозвучала как что-то с налетом приключения и авантюризма, который отсутствует в семейных отношениях ее родителей?

Как ни старался я идти медленно, а все же мы подошли к подъезду трехэтажного дома, где и жила Галя. На данный момент единственная моя знакомая, что не жила в частном доме. Да уж, городок у нас довольно патриархальный…

— Все, прощаемся здесь, нечего маме нас вдвоем видеть, — решительно сказала Галя, потянув свою руку из-под моего локтя. Я не препятствовал, но запястье успел звонко чмокнуть.

— Ой, зачем это? — спросила девушка, порозовев.

— Французский обычай, я не успел сказать, что французский язык изучаю, — степенно сказал я, делая вид, что так оно и надо, — здорово погуляли, увидимся на заводе!

Галя убежала в подъезд, а я обратил внимание, как в одном из окон третьего этажа кто-то тотчас отошел от тюлевой занавески. Ну да, зря Галя рассчитывает, что ее мама нас не увидит — исходя из опыта моего возраста, мама ее там минимум последний час выслеживала! И таки нашим видом и поцелуем ручки насладилась.

Улыбаясь, пошел домой чуть ли не вприпрыжку. Настроение было и побежать, но потеть в приличной одежде категорически не рекомендовалось.

Глава 16

12.03.1971 г. Дома у Домрацких-Ивлевых.

Дома мне прилетело по первое число. Не успел войти в дом, как бабушка зашипела на меня как змея, которой наступили на хвост.

— Ты где был? Уже ночь на дворе!

Ходики показывали двадцать минут двенадцатого.

— В кино ходил… двухсерийное. Я разве, не говорил?

Вот, я алень! Забыл своих предупредить. Сам же на них наехал, когда они в баню молча свалили, мне не сказав. С милицией искал!

— Ба, прости, закрутился. Больше не буду, честное слово!

— Чем же так занят был? С девочкой ходил, что ли? — уже спокойнее спросила бабушка.

— Да, проверить надо было кое-что… А ходил с Галей, помощницей Сатчана, может, знаешь?

— Сатчана знаю. — удивлённо посмотрела на меня бабуля. — А что за Галя?

— Это новая помощница у него. — вышла из своей спальни мама. — Ты бы хоть предупредил, что задержишься!

— Я дико извиняюсь, мам! Как белка в колесе сегодня. Из головы вылетело. Да и, если честно, сомнения у меня были,