* * *

– М-м-м-м-м… Контищя-а-а-а… – шипит сквозь сжатые зубы, захлебываясь горячим соком шашлыков, Негорюйка. – М-м-м-м-м-м… дружище, вкусно-то как!!!

С удовольствием вижу, как все без исключения едят мясо, нахваливают. До службы я умел готовить – приходилось варить и супы, и вторые блюда. Возвращался из техникума, что-то варганил на плите, потом из школы возвращался братишка, садились обедать. После службы, в память о Шохрате, всерьез стал заниматься приготовлением пищи. Без ложной скромности скажу, что мои плов и шашлык кушали многие и неизменно хвалили. Да мне и самому нравилось.

Пришло первое насыщение. Гена налил всем вина собственного приготовления. Подняли тост за жениха и невесту. Оля ткнулась головой в плечо Лисы, задумчиво стала крутить свой полный стаканчик, не замечая, что вино выплескивается на доски стола. Гена мягко отобрал стакан, отставил его в сторону. Я стоял у мангала, дожаривая следующую партию шашлыков. Негорюй осторожно трогал струны гитары, приспосабливался к инструменту. Шестиструнка не его, Гешина. Наташа слушала Марину, которая что-то тихо говорила ей. Джон в расслабленной позе прислонился к решетчатой стеночке беседки. Над головами светила небольшая лампочка без абажура. Ее света хватало на то, чтобы немного осветить стол и лица. Как же уютно было во дворике Лисы! Мягкий вечерний ветерок едва шелестел листьями винограда. Откуда-то из темноты появился огромный рыжий котяра; он терся головой о ногу Лисы, требовал и своей доли от угощения.

Я снял с углей шашлыки, положил их на блюдо на столе и пошел в дом. Достал свою сумку с подарками, собрал игрушечную СВД, разложил на стуле форму, сверху водрузил панаму.

– Геша, – позвал Лису с крылечка. – Зайди в дом, пожалуйста!

Гена ласково отстранил Ольгу, поднялся ко мне.

– Знаешь, дружище, – подталкивая Лису в комнату, заговорил я. – На свадьбе и без нас народу, наверное, много будет. Так что решил тебе… хм… вам подарки отдать сейчас.

Молодец Гена, не стал отнекиваться, как сделала бы уйма народу, мол, да зачем, ничего не нужно. Положено делать подарки на свадьбе, значит, получай!

– Ах ты ж, елы-палы! – восхищенным задрожавшим голосом протянул Лиса. – Серый, это откуда?

– Ген, да игрушка это. Просто копия. Но ведь какая достойная! – подмигнул я Генке.

Лиса уже щелкал затвором, причем звук был очень и очень правдоподобен, крутил оптику, подстраивал, притискивал приклад к плечу. Чуть слюни не пустил!

– Раздевайся! – приказал другу.

Лиса непонимающе взглянул на меня, с явной неохотой перевел глаза с винтовки.

– Давай, давай, – настаивал я. – Вот это напялишь!

– Ну-у-у-у, Серый, ну-у-у-у удружил! – Гена стянул с себя рубашку и шорты, влез в новенькое обмундирование. В завершение напялил панаму, предварительно сделав углубление на макушке и отбив поля таким образом, чтобы они чуть загибались кверху.

– Да, тут еще масксети кусок. Потом расскажу, от кого! – Я положил сверток на стол. – Давай, иди уже к гостям!

– Погоди минутку, – попросил Лиса. Распахнул двери шкафа, снял со старенького пиджака медали, попросил, чтобы я более-менее ровно нацепил их на хэбэшку.

Так, сначала «За отвагу», теперь медаль с зеленой лентой, «10 лет апрельской революции», потом «От благодарного афганского народа», «70 лет ВС СССР». Это все на левой стороне, на правую привинтил горбачевский знак ветерана-афганца.

– Красавец! – совсем по-кулаковски хлопнул я ладонью по затылку Лисы.

Безусловно, появление Гены произвело настоящий фурор! Удивленный присвист Негорюя, «фигассе» Джона и аплодисменты девчонок заставили покраснеть Лису, смутиться. А когда он снял с плеча «эсвэдэшку», поднял ее над головой обеими руками – можно было просто памятник снайперу ваять.

Мужики зашумели, завозились, ощупали хэбэшку, потянулись руками, соскучившимися по оружию, к винтовке.

Я подошел к столу, объяснил, что значит этот маскарад, повторил свои слова о подарках заранее, протянул Ольге коробку с мясорубкой:

– Олечка, это как бы тебе, но ясное дело, что вам обоим. Поскольку Лиса пожрать далеко не дурак, пусть крутится ришмашин веки вечные!

Парни заулыбались, показывали большие пальцы.

– Сереж, а что такое это… – Оля запнулась. – Как ты назвал мясорубку?

– Понимаешь, в Афгане местные так называли и мясорубки, и электробритвы, и еще что-то.

Ольга кивнула, посмотрела на сияющего Гену.

– Лиса, держи свой сектор! – скомандовал я.

Гена враз посерьезнел, сунул в угол рта спичку, закусил ее конец, повесил СВД за плечо, кинул ладонь к панаме:

– Есть, товарищ сержант! – потопал в темень двора, хлопнул дверью сарая и скоро появился в свете лампочки, выставляя на стол пару бутылок вина.

– Господи, мальчишки, – опустила голову щекой на ладонь левой руки, упертой локтем в стол, Марина. – Какие же вы еще дети!

Игорь ударил по струнам:

– Батальонная разведка, мы без дел

скучали редко,

Что ни день, то снова поиск, снова бой!

Тут уже подхватили все, даже девчонки:

– Ты, сестричка в медсанбате,

Не печалься бога ради,

Мы до свадьбы доживем еще с тобой,

До золотой!

Ладно так повторили куплет. Затем Татарин снова пел один:

– Когда закончится война, мы все

наденем ордена,

Гурьбой усядемся за дружеским столом

И вспомним всех, кто не дожил,

кто не допел, не долюбил,

И чашу полную товарищам нальем!

И снова хором подпели о сестренке медсанбатовской. Игорь закончил играть, отставил гитару в сторону, что-то шепнул Наташе и ушел в дом, затем появился на крыльце с пакетами.

– Оленька, мы тоже с Наташей сейчас вручим подарки. – Он начал доставать коробки. – Это – обеденный набор, – слегка громыхнул тяжелой упаковкой о стол. – А это… сами смотрите.

Да и так уже было видно, что где-то разыскал Негорюшка «Шарп-555», с двумя кассетами, с эквалайзером, с радиоприемником – мечту любого солдата в Афганистане.

– Ну, Игореха, ну, братишка! – кланяясь, уважительно проговорил Гена. – Спасибо, Наташенька!

Оля подошла к жене Игоря, поцеловала ее в щеку, ну и Татарина тоже чмокнула.

Джон поднялся со скамьи:

– Раз пошла такая пьянка… – он не договорил, пошел за подарками.

Если сказать, что Игорь удивил всех, особенно меня, значит, ничего не сказать. Сначала Марина вручила жениху с невестой увесистую плоскую коробку со столовыми приборами, потом Джон достал длинный сверток, вынул его из целлофанового пакета, положил перед Геной:

– Владей, Лиса! Думаю, Серега не будет против! – Он обернулся ко мне. – Не будешь, Серый?