Ильва, ради которой она так много сделала, несмотря на все случившееся, несмотря на все предательства, теперь обвиняет Давида в том, что он лжет! Фэй сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться и добиться, чтобы голос прозвучал твердо.

— Знаю потому, что он мне это рассказывал. Потому что вижу: вся эта ситуация убивает его. Она пытается добить его за счет совместных детей.

Ильва развела руками.

— Ты наверняка права, — негромко проговорила она.

Фэй продолжала смотреть на Ильву, сидевшую, уставившись в стол. Она чувствовала, что разговор не закончен, и успела пожалеть, что начала его, еще до того, как выпалила:

— Уж я-то знаю как никто. На самом деле это сильно напоминает мне, как ты пыталась добить меня, подружившись с Жюльенной. Ведь этим ты занималась, не так ли? Играла в дочки-матери, когда я потеряла все. Чтобы добить меня.

— Это несправедливо, — пробормотала Ильва. — И ты это прекрасно знаешь.

У Фэй тряслись руки.

— Заткнись и делай свое дело. И держи меня в курсе передвижения акций.

Она схватила сумочку и вскочила так резко, что стул под ней опрокинулся и упал на пол. Бросив на Ильву последний ледяной взгляд, развернулась и вышла, громко хлопнув дверью. Сотрудницы разом подняли глаза, но тут же снова уткнулись в свои экраны.

___

Фэй беспорядочно колесила по малым улицам Лидингё. За окном машины пролетали идиллические коттеджные поселки, участки леса, маленькие кафе. Все здесь идеально. Правильно и безлико.

Она никогда не смогла бы жить в таком месте.

Фэй сожалела, что дала выход эмоциям в разговоре с Ильвой. В конце концов, она сама попросила ее высказать свое мнение. Потребовала этого. Поставила подругу в немыслимую ситуацию. Но Ильва зашла слишком далеко. Обвинила Давида в том, что он лжет. Зачем ему это делать? Фэй сама наблюдала, в каком подавленном состоянии он пребывает после каждого разговора с Юханной. Как та делает все, чтобы испортить ему жизнь. Может быть, взять Ильву в «Ревендж» было ошибкой? А что, если Фэй неверно оценила ее? Вдруг она завидует? Вдруг до сих пор втайне обвиняет Фэй в своих неудачах, считает ее виновной в своем разрыве с Яком, в том, что ей пришлось уйти из отрасли?

Фэй подняла ее из канавы, хотя рубцы от нанесенных ею ран по-прежнему ощущались на душе. Словно невидимое лоскутное одеяло несбывшихся мечтаний. А теперь, когда Фэй наконец-то пришла в себя и встретила новую любовь, Ильва завидует ей. Она не понимает, как ей повезло. Благодаря Фэй она живет у Алисы. Благодаря Фэй у нее есть хорошая работа. И самое главное: ее дочь осталась с ней. Не как у Фэй, которой приходится находиться вдали от Жюльенны. Она так скучает по дочери, что сердце буквально разрывается на части…

Фэй миновала торговый центр Лидингё, чуть не переехав рыжего кота, перебегавшего улицу. Достав телефон, позвонила Давиду. Ей требовалось услышать его голос. В трубке один за другим звучали сигналы, но он не брал трубку.

Чёрт.

Когда включилась голосовая почта, Фэй с раздражением отложила телефон на пассажирское сиденье рядом с собой, сделала глубокий вдох и выехала на мост Лидингёбрун.

Нажимая на газ, она зигзагом обгоняла другие машины. Спидометр показывал сто двадцать. Фэй наслаждалась движением. Вместо того чтобы поехать в город по недавно построенному тоннелю, она свернула в сторону Ярдет. Сбросив скорость, медленно проехала мимо того места, где двадцать лет назад впервые поцеловала Яка. Краткий, быстрый поцелуй. Потом Як повернулся и ушел прочь. Оставил ее одну. Тот поцелуй, та ночь изменили ее жизнь. Подарили ей Жюльенну.

В горле стоял ком. Слезы жгли глаза.

— Возьми себя в руки, — пробормотала она.

Машина неслась дальше в сторону Юргордена. Фэй почувствовала себя спокойнее.

Свернув на маленькую лесную дорогу неподалеку от башни Какнестурнет, она заглушила мотор и некоторое время сидела, наслаждаясь тишиной. Потом потянулась за мобильным телефоном. Поразмышляв немного, придумала себе имя, стащила пару фотографий из профиля какой-то американки с «Фейсбука» и создала фейковый аккаунт в «Инстаграме».

С этого нового аккаунта она подписалась на нескольких случайных людей. А потом забила в окне поиска имя Юханны Шиллер. У нее был закрытый профиль, 1489 подписчиков. «Петра Карлссон» стала бы ее 1490-й подписчицей.

Фьельбака, давным-давно

Островки и скалы, мимо которых мы проплывали, казались темными бесформенными тенями во мраке. Эти места носят название Чурпаннан. Суша здесь состоит из болот, крутых скал и вересковых пустошей. Отсутствие защитной полосы островов делает эти воды предательски опасными.

Моряки во все времена опасались этих мест. Здесь ничто не защищает от сильных течений и непогоды.

Томас вышел из каюты, протер глаза. Перекинулся несколькими словами с Рогером — мне показалось, что они говорили обо мне. Возможно, волновались, что я обо всем расскажу, когда мы прибудем на место… Себастиана не было видно. А если они решат выбросить меня за борт — станет ли он протестовать? Нет, я знаю своего брата. Он боится взбучки и уважает только силу.

Яхта висела на корме. Я пошла туда. Ветер рвал на мне одежду. Вода вспучивалась вокруг лопастей мотора. Весла втащили на палубу — они лежали вдоль бортов.

Рогер и Томас подозрительно следили за мной, когда я пошла туда и уселась чуть в стороне от них.

— Будь осторожна, — сказал Томас. — Ветер сильный. Тут Чурпаннан. Сама знаешь, что люди говорят.

— Нет, не знаю, — ответила я, хотя прекрасно знала. Кроме того, меня удивила его внезапная забота обо мне.

— Упадешь за борт — тебя никогда не найдут. Сильное течение, сама понимаешь…

Он снова повернулся к Рогеру, взял у него из рук банку пива, открыл.

Я медленно и незаметно протянула руку к веслу. Яхта накренилась, попав между волнами. Я уперлась рукой в борт. Через пару секунд предприняла новую попытку.

Вдали в море проследовал освещенный грузовой корабль — словно лежащий на боку небоскреб.

Я почувствовала жесткое дерево, потянула на себя весло. Положила его у ног и бросила взгляд на Томаса и Рогера, которые с озабоченным видом разглядывали морскую карту.

Несколько раз глубоко вдохнула. Первые капли дождя упали мне на лоб. Я высунула язык и закрыла глаза. Собралась с силами.

Потом встала, по-прежнему держась за борт. В следующее мгновение наполнила легкие воздухом — и закричала так, как никогда в жизни не кричала. Возможно, вырвался наружу весь страх, который я испытывала, сидя двое суток взаперти в домике. Томас и Рогер кинулись ко мне.

Я указала пальцем в воду.

— Там! — выпалила я, вдохнула и снова заорала.

Протиснувшись мимо меня, они стали вглядываться в воду, а я шагнула назад и схватила весло. Подняла его. С размаху ударила по их спинам. Знала, что мне надо попасть по обоим одновременно. Когда весло загудело в воздухе, Томас обернулся. Но он не успел отреагировать или как-то защититься. Весло пришлось на уровне груди, и ударом их перебросило через борт. Прежде чем раздался плеск, до меня донесся крик.