— Алиса, я должна задать тебе вопрос…

— Подожди, — остановила ее Алиса и подняла палец. — Мне нужно в туалет. Алкоголь у меня очень быстро проходит насквозь.

Она отодвинула стул и поднялась.

Фэй проводила ее глазами и услышала, как звякнул мобильный телефон у нее в сумочке. Оповещение «Инстаграм». Юханна Шиллер приняла ее запрос на добавление в подписчики. Только Фэй собралась войти в ее профиль, как заметила Давида, зашедшего на мостки и оглядывающегося кругом. Засунув телефон обратно в сумочку, она приподнялась и помахала ему.

___

Давид поцеловал Фэй и опустился на стул рядом с ней. Когда несколько минут спустя вернулась Алиса, они с Давидом почти мгновенно разговорились. Фэй отметила, как на него, как и на всех мужчин, подействовало обаяние Алисы.

Алиса смеялась какой-то шутке Давида, запрокинув голову. Он рассказывал, подавшись вперед и бурно жестикулируя. Алиса захохотала еще громче.

Что-то между ними происходило. Не слишком ли быстро они спелись? Как сквозь туман Фэй слышала их смех, ощущая руку Давида на своем бедре. Насколько хорошо она, собственно говоря, знает Давида? Может быть, к разговору с Ильвой стоило отнестись более серьезно? Повстречаться с Юханной, послушать, что скажет она?

— Фэй?

Разговор прервался. Она в растерянности переводила взгляд с одного на другого.

— Что ты думаешь? Правда было бы здорово? — Алиса смотрела на нее сияющим взглядом.

— Простите, я кажется, выпила лишнего… Что я думаю — о чем?

Давид встревоженно глянул на нее:

— Ты уверена, что с тобой все в порядке?

Фэй отмахнулась:

— Голова немного кружится, но я сама виновата. И вино.

Она снова старательно включилась в разговор, хотя мысли ее бродили далеко, и положила руку на ладонь Давида.

Только оттого, что человек решил быть с кем-то вместе, его не перестают интересовать другие. Ясное дело, Давид находит Алису привлекательной. Он не стал асексуальным роботом, едва они с Фэй решили съехаться вместе. Он, как и Фэй, тоже может считать других людей сексапильными, фантазировать о них, возбуждаться при мысли, видеть женщину и желать ее.

В этом есть нечто естественное, что бы ни воображали себе другие. Сознание того, что твой партнер привлекателен, поддерживает тебя в тонусе. Ты вкладываешься в отношения. В самого себя. Если б Фэй не боялась потерять Давида, так ли ее тянуло бы к нему? Движущие силы в человеке, ищущем партнера, примерно те же. Именно поэтому некоторые индивиды считаются более лакомыми кусочками, чем другие.

Но если б Фэй знала, что Давид может претендовать только на нее, — продолжала ли бы она желать его?

Не это ли сознание — что у Фэй нет иных альтернатив — заставляло Яка раз за разом изменять Фэй? Ей все равно некуда было деваться. Она не могла отказаться от него. Она сидела взаперти в своей клетке. Экономически. Эмоционально. В ее мире Як был божеством. Но в мире Яка Фэй стала игрушкой, которую, как он знал, никто не мог у него отнять.

Запрети, подави чьи-то мысли, и они начнут отдаваться все громче, стучать все сильнее, пытаясь вырываться наружу, из порождения воображения станут реальностью. Если Давид уже фантазирует, как он переспал бы с Алисой, — так ли это опасно? Зачем давать ему ломать над этим голову? Почему бы не сказать: «Слушайте, отправляйтесь вдвоем домой, увидимся завтра»?

В теории это могло бы сработать. Фэй считала, что в последние два года многое узнала про чувства и секс, — она не стала бы ревновать. Переспать — это всего лишь переспать. Но, едва подумав об этом, она почувствовала, что ей хотелось бы принять активное участие.

Внезапно в голове, как молния, сверкнуло озарение: она тоже хочет Алису. Не как партнершу, не на всю жизнь, но ради сиюминутного удовольствия. Она хотела воспользоваться Алисой, ее телом, ее душой. Проникнуться ее красотой. Потому что Алиса привлекательна, потому что она почти богиня.

Неприступная. Недостижимая.

Фэй покосилась на Алису. Перевела взгляд на Давида.

Крепче сжала его руку.

Почувствовала, как эта мысль все глубже проникает в тело. Щекочет. Нарастает, как волна.

— Вам не кажется, что тут слишком шумно? — спросила она. — Может, поедем к нам домой?

___

Дрова в камине пылали оранжевым и красным, в отблесках огня танцующие фигуры Алисы и Фэй отбрасывали дрожащие тени на белых стенах. Дверь на террасу стояла нараспашку, и мелодия «Танцующая королева» группы «АББА» пробивалась наружу и сливалась со светлой летней ночью. Они то закидывали руки к потолку, то подносили к губам воображаемые микрофоны и подпевали припев.

Давид сидел в кресле — он уже расстегнул пару пуговиц на воротнике рубашки и потягивал виски. Глаза его слегка затуманились от выпивки, на губах играла улыбка. Фэй любила его улыбку, возбуждалась от нее.

— Иди, потанцуй с нами! — крикнула Фэй и помахала ему.

Она ощутила свою власть, когда он поднялся и двинулся к ним. Он согласен на их условия, его и Алисы. Они пригласили его, а не наоборот. Они задают тон и ритм. Они ведут в танце.

В тот же миг Фэй поняла, что никогда не видела, как Давид танцует, но он легко расслабился, сделал пару танцевальных шагов в сторону и присоединился к ним.

— Так я не напивался со школьного выпускного, — сказал он.

— И я тоже. И не танцевала столько, — откликнулась Алиса.

От этого сочетания танца и алкоголя внутри у Фэй снялось напряжение, отступила тревога, преследовавшая ее в последнее время. Все самое главное — здесь и сейчас, в этой комнате. Два человека, много значащие для нее, светлый летний вечер в Стокгольме…

Остальное может подождать. Весь мир может подождать.

«Танцующая королева» стихла, ей на смену пришла песня «Фейерверк» дуэта «ФёрстЭйдКит»[36].

Откинувшись назад, они вытянули вперед руки и стали подпевать.

Светлые волосы Алисы разметались по плечам, ее тело двигалось ритмично и чувственно, без лишнего кокетства, хотя она наверняка понимала, как хороша. В следующую секунду Фэй притянула ее к себе и поцеловала.

Губы у нее были мягкие и влажные, на языке таился вкус алкоголя и мяты. Они прижались друг к другу, и когда Алиса ухватила губами нижнюю губу Фэй, по всему телу словно прошел электрический разряд.

Фэй обернулась. Давид вернулся в кресло и наблюдал за ними как завороженный, не говоря ни слова. Через свое платье Фэй чувствовала набухшие соски Алисы. Они обнимали друг друга, игриво поглядывая на Давида.

Фэй поняла, что Алиса в игре. Что-то в их поцелуях так стремительно перешло от игры в истинный голод, что все стало предельно ясно.