Спустя полчаса мы встретились в холле. Стас в белых шортах до колена и светло-голубой рубашке выглядел потрясающе: влажные волосы чуть вились на концах, и он зачесал их назад, а на нос напялил солнцезащитные очки. На ногах у него красовались дорогие кроссовки. Я же, не в пример ему, оделась скромнее: в простенький сарафан и шлепки, и при виде женщин, пожирающих Стаса взглядом, тихо буркнула:

– Пижон.

– Что ты сказала? – рассеянно спросил Стас.

– Ничего.

Заметив, что на повышенное внимание со стороны женской половины отеля моему спутнику плевать, я воодушевилась. Что не говори, а женская ревность – страшная вещь. Даже к бывшему, как я предпочитала в мыслях называть Стаса.

– Идем, – сказал он, беря меня за руку. Ладони я не отняла, хоть и демонстративно цокнула языком.

Нам повезло в четвертом по счету отеле. Девушка за стойкой, получив крупную купюру, резво защелкала мышкой, и через минуту сообщила:

– Да, есть такая. Номер 54. Сообщить ей о вашем приходе?

– Нет, если можно, – Стас очаровательно улыбнулся и положил на стойку еще одну купюру. – Мы хотим сделать сюрприз.

Не дожидаясь, пока он договорится с администратором, я бросилась по лестнице на третий этаж. Сейчас, Милка! Потерпи еще чуть-чуть…

Перед дверью с табличкой «54» я замерла, соображая, как лучше поступить. Вежливо постучать? Грубо ворваться внутрь?

Справедливо рассудив, что Вера вряд ли захочет меня слушать, я толкнула створку ладонью. Заперто.

Что же, это меня ни капли не удивило. Сжав руку в кулак, я забарабанила костяшками по гладкой деревянной поверхности.

– Минуту, – послышалось откуда-то изнутри, затем раздались быстрые шаги, и дверь распахнулась. На пороге стояла Вера в банном халате, на голове у нее возвышался тюрбан из полотенца. Очевидно, она принимала душ, и гостей не ждала.

На лице Тюриной появилось секундное удивление, затем – страх. Справившись с эмоциями, она растерянно спросила:

– Лариса? Вы?

И отступила вглубь номера, одновременно попытавшись захлопнуть дверь. Сделать я ей этого не дала, нагло всунув ногу в дверной проем и навалившись всем весом на дверь. Пару секунд мы боролись, а потом подоспела помощь в лице Стаса.

Он без церемоний толкнул дверь одной рукой. Вера, не ожидав такого, ойкнула от боли и, пошатнувшись, плюхнулась на пятую точку. Халат распахнулся, обнажив ее ноги, и она стыдливо принялась поправлять его.

Тем временем мы зашли внутрь. Я обыскала взглядом помещение – никаких следов Милки, и повернулась к Вере, которая уже успела встать.

– Где Мила?

– О чем ты? – нахмурилась она.

– Не прикидывайся дурой. Я спрашиваю о моей сестре. Где она?

– А я откуда знаю? – совершенно натурально изумилась Вера.

Я вздохнула и перевела взгляд на Стаса. Тот, в свою очередь, уставился на меня, и беспомощно пожал плечами:

– Ну, не пытать же мне ее?

Да уж, в этом плане с Владом было бы легче. Ему-то за радость над кем-нибудь поиздеваться.

– Верно, – решила я. – Уж точно не тебе.

Шагнув вперед, я резким движением выбросила вперед ладонь, предварительно сжав ее в кулак. Удар пришелся Вере по носу – она заорала, схватившись руками за лицо, и согнулась.

– Ты что, больная?!

Кровь показалась между ее пальцев, а я только пугающе улыбнулась и заметила:

– Я ударю тебя еще раз, и еще, пока ты не начнешь говорить.

Вера, верно оценив ситуацию, выпрямилась и стянула с головы полотенце. Прижав его к носу, гнусаво процедила:

– Я вызову полицию.

– Ты думаешь, я дам тебе это сделать? – поразилась я.

Взгляд Веры метнулся в сторону подоконника, на котором лежал ее телефон. До него было метра три, и между ней и ее сотовым стояла я.

– Я буду кричать, – предупредила она.

Я закатила глаза.

– Милая, скоро ты будешь не в состоянии кричать. Только стонать.

Представив, как пафосно это звучало со стороны, я поморщилась. Опыта в драках как такового у меня не было – работая у Барсонова, я никогда не участвовала в каких-либо мужских разборках, и вообще, с его наемниками не пересекалась. Но зато три раза в неделю ходила в спортзал, а также посещала курсы самообороны. И если с рослым мужчиной я вряд ли справлюсь, то с Верой – вполне.

Наверное, Тюрина поняла по моему лицу, что я не шучу, и устало села в кресло. Отбросив окровавленное полотенце в сторону, она сказала:

– Я ее вывезла.

– Куда? – рявкнула я, параллельно размышляя над ее ответом. Что значит: вывезла? Вывозят кого-то из страны, а тут правильнее: увезла…

Но следующая Верина фраза полностью разбила мне сердце.

– Я вывезла ее в горы. Если быть точнее, на Аутль.

– Чего? – не поняла я.

Вера пожала плечами.

– Все очень просто. Я пригласила ее прогуляться, и немного опоила. Дальше мой новый знакомый, Коля, забрал нас на джипе, и повез через Марьино, к урочищу Грачево. Около реки Псезуапсе мы ее высадили и оставили там.

– Туда добираться часов пять, – протянул Стас.

Я машинально глянула на часы – половина шестого вечера.

– Мы выехали в четыре утра, и девять оставили ее там, – самодовольно улыбнулась Вера.

– Одну, в незнакомой местности? Накачанную чем-то? – не поверила я. – Зачем, Вера? Что она тебе сделала?

– Это дрянь, – Вера стиснула зубы, – живет и радуется на пару со своим хахалем! А мой Макс…То есть, Михаил.

Она прикрыла глаза, на мгновение задумавшись, а потом сказала:

– Неважно. Главное – мой любимый мертв. Почему я должна жить в этой невыносимой агонии, каждую секунду думать о нем, и понимать, что больше никогда, никогда… А Мила… Вечно этой дряни все достается на блюдечке с голубой каемочкой. Она покрывает убийцу моего мужчины.

– Что ж ты ему не мстишь? – фыркнула я.

Вера устало качнула головой.

– До него разве доберешься? И… Он так похож на него. Я не смогу.

Закрыв лицо ладонями, она заплакала. Тихо, безнадежно. Но мне было почему-то совсем ее не жаль.

Брезгливо поморщившись, я обратилась к Стасу:

– Пусть она расскажет подробно, где они ее оставили.

И вышла на балкон, оставив их вдвоем. Через десять минут ко мне присоединился Стас, держа в руках листок бумаги.

– Узнал?

– Да. Надо ехать сейчас. Часа через три-четыре стемнеет, а Мила наверняка двигается, а не сидит на месте. И, возможно, идет она не в том направлении. Не к Лазоревскому, а в сторону Аутль.