Врачи, толком не поняв, что с Алимом, вкололи ему антибиотики и на дорожку дали универсальное средство от всех болезней — аскорбиновую кислоту. Мне тоже сделали укол. Болючий, зараза! Думаю, для профилактики, чтобы подобных больных им больше не поставлял.

Через два дня у Алима от прыщей не осталось и следа. Удивительно, как быстро у афганцев все заживает!

Слава о моих медицинских способностях разнеслась по всему Кандагару. Работу в отделе я начинал с обхода поступивших больных, которые, укрывшись покрывалами, сидели вдоль забора, ожидая моего приезда.

Бади я сразу предупредил, чтобы никаких денег и бакшишей. Всех больных лечил исключительно аскорбиновой кислотой и анальгином. Помогало.

Все бы ничего, но Бади стал приводить афганцев с гнойными ранами, язвами и прочими нехорошими болезнями. Чтобы не подорвать свой авторитет и не обидеть старика, я пошел на хитрость: сделал его своим «заместителем» по лечению больных с подобными болезнями. Выделил ему значительную порцию аскорбиновой кислоты, анальгина, активированного угля, йода, марганцовки. Объяснил, как все это нужно применять. Своей новой «должностью» Бади очень гордился…

* * *

Еле-еле поднялся с постели. Вышел во двор. Мимо пролетела бабочка. Взмахи ее крыльев набатом отозвались в голове… Нервным выдался вчера денек. Утром наши машины обстреляли из камышей. Пули просвистели над крышами. Одна рикошетом от асфальта пробила тормозной шланг Володиной машины — «Мустанга», так мы ее называли. Ему до Кандагара пришлось «ногой» тормозить.

В горотделе траур. В засаде погибли двое сотрудников горотдела. Жаль, толковые были ребята. Через Гауза передал их семьям кое-что из продуктов: тушенку, сгущенку, сухое молоко и прочее. Хоть чем-то помочь.

Когда возвращались из Кандагара, на наших глазах афганец на тракторе «Беларусь» съехал на обочину и подорвался на мине. Сам, на удивление, отделался мелкими царапинами, но трактор…

Вечером предложил Алику расслабиться, поиграть в нарды. Поиграли… Подошел Тахир. Потом Женька-борода, Володя-шифровальщик. Через некоторое время вся честная компания плавно перекочевала к обеденному столу.

Посидели… Может, сегодня в Кандагар не ездить?

Нет, надо ехать. Мы люди служивые. Подписку давали: честно и не щадя живота своего. (За эту подписку дать бы «им» сейчас «под писку»…)

Надо ехать. Долг зовет. Долг? Куда это он нас зовет? Хотя с нами все ясно, а вот когда и кому успели задолжать восемнадцатилетние парнишки?..

Что-то я с утра раздухарился? Хватит извилины напрягать. Пора в дорогу собираться.

«Мой друг уехал в Магадан, снимите шляпу…» — бормоча себе под нос, пошел на кухню.

Из своих «одиночек» поочередно выползают Тахир с Аликом. Женек, похоже, с вечера в госпитале торчит.

— Да, «братья мусульмане», с такими лицами вам только в Китае агентами-нелегалами работать, — говорю улыбаясь (смеяться нет сил, в голове сплошной гул).

— На себя в зеркале смотрел? — шипит Тахир.

— Шутишь! — парирую я. — Чтобы до конца жизни заикой остаться?

— Чем лучше вечер, тем хуже утро, — пропел Алик, по синусоиде, от стены к стене, шлепая босиком в туалет.

— Лучше два вечера, чем одно утро, — бросаю ему вслед.

— Санек, попить что-нибудь найдется? — спрашивает Тахир.

— А как же! Водочка в холодильнике.

Тахир хватается руками за рот.

— Ты и садист… От одной мысли чуть не стошнило. Чайку поставь.

— Будет сделано, шеф, — без обычной бодрости в голосе отвечаю я.

После чаепития нашим растущим организмам лучше не стало.

* * *

В машину залезали минут пятнадцать. Я за рулем. Отъехав от базы километров десять, почувствовал что-то неладное.

— Руль мне не нравится. Как-то странно болтается, — говорю вслух.

Днем раньше мы отдавали «Машку» афганцам для небольшого ремонта.

— В голове у тебя болтается. Давай я поведу, — говорит Тахир.

— Как же. Руль меня и спасает. Если бы не он, давно бы уже уснул.

Тахир с Аликом переглянулись.

— Расслабьтесь, шучу! — смеюсь я. — Но с рулем действительно что-то не так.

До Кандагара добрались без приключений. Видимо, «духи» побоялись тревожить нас в таком состоянии. Уж мы бы им показали…

Въехав во двор Управления, я заглушил мотор. Покачав баранку из стороны в сторону, резко дернул ее на себя. Руль остался в моих руках.

— В голове у меня, говоришь? Ты ремонтом машины занимался? Забирай…

Взяв у меня руль, Тахир, ворча, отправился на поиски автослесаря.

— Санек, пожалуй, я с тобой в горотдел пойду, — говорит Алик, — для обмена опытом. В своем отделе в таком виде не хочется появляться. Не возражаешь?

Я посмотрел на Алика…

— Поехали!

* * *

На столе Гауза лежали три стопки документов. Большая стопка — документы о том о сем. Поменьше — документы, требующие оперативного внимания, и третья — документы, по которым необходимо принимать решение. С самого начала работы в отделе я поставил Гаузу условие, чтобы он сам оценивал информацию и отбирал только важные документы. Переваривать всю информацию физически было невозможно. Да и смысла не было.

Я расположился в кресле. Алик сел на диване; облокотившись на его спинку, он прикрыл глаза руками.

— Ну, что там у нас новенького? — спрашиваю Гауза.

Показывает мне агентурное сообщение. Интересная информация, но тяжело воспринимается. «Сейчас бы холодненького пивка».

— Может, масти принести? — словно угадав мои мысли, спрашивает меня Гауз.

Масти — это что-то вроде нашей простокваши, только погуще ее. По — русски означает «пьяница» или «пьяный». Пробовать масти мне не доводилось. Простокваша, конечно, не пиво, но, как говорится, при отсутствии фруктов и свекла за апельсин сойдет.

— Неси!

Через двадцать минут на столе стояли две большие чашки масти с кусочками льда.

Выловив из чашки «издержки» производства и разом проглотив холодный освежающий молочный продукт, я почувствовал такой прилив сил…