вами же деловое свидание. Вы можете опоздать на чужой день рождения на час и на два. Посидите полчаса и уедете дальше, будто у вас еще столько деловых свиданий в этот день! Нет никаких свиданий, просто вам что-то не понравилось, и вы ушли. Вы можете даже наорать на свою жену. Не говоря уже о зависящих от вас людях. Все должны терпеть ваши капризы, ваше раздражение. вашу грубость, обаяшка вы наш! Вы не представляете, как часто я заставал вашу жену в слезах. Вы могли довести ее до слез только оттого, что встали в этот день не с той ноги. Если вам плохо, то и всем должно быть плохо. Ах, это обаяние, ах, эта слава, ах, это величие! Почему вас все не посылают к чертовой матери? Почему я вас не послал до того, как вы мне подложили эту подлость?

А. — Ну хорошо. Да, я спал с ней.

Б. — Вот вы наконец и признались. Я ждал этого… Зачем вы это сделали? Я полюбил вас, как брата. У меня в жизни и были-то вы и она. И вы отняли у меня все. Будьте вы прокляты!

А. — Погодите, дайте мне сказать. Разрешите мне объяснить, почему я это сделал.

Б. — Я заранее знаю почему. Еще один способ самоутвердиться.

А. — В вас сейчас говорит обида, и вы видите во мне только плохое, но прошу вас, выслушайте меня.

Б. — Я представляю заранее все эти ваши рассуждения о грехе вообще и человеческой слабости, да идите вы…

А. — Я мысленно уже в пути, но выслушайте меня.

Б. — Да, я послушаю, как вы будете врать, только требую, чтобы вы смотрели мне в глаза. И предупреждаю, что врать вам осталось минут пять. Ну, давайте, врите.

А. — Вы помните, как вы мне рассказывали о женщине, которую ежедневно видели в окне?

Б. — А о ком еще может идти речь?

А. — Вы помните, вы рассказывали мне, что боялись ей звонить, боялись познакомиться с ней. вы не хотели разрушать образ, созданный вашим воображением.

Б. — Я все помню, но при чем здесь все это? Какое все это имеет отношение к вашему преступлению?

А. — Самое прямое, я снова спрашиваю, вы помните это?

Б. — Я помню, помню, дальше-то что?

А. — А дальше, с вашего согласия, ей звонил я.

Б. — Да, вы звонили.

А. — И говорил вашим голосом. Я имитировал вас, причем очень похоже, и вам тогда не казалось, что я один из десяти, не правда ли?

Б. — Имитация — это то, чем овладевают студенты театральных вузов еще на втором курсе, не правда ли?

А. — Да, конечно. На втором овладевают, а к четвертому забывают. Итак, я звонил и говорил вашим голосом. После нескольких разговоров я назначил ей свидание. Вы не хотели встречаться с ней, вы боялись остаться с ней наедине. И мы пригласили ее к вам в гости.

Б. — Да, вы пригласили ее от меня, от моего имени, дальше что, дальше, дальше?

А. — Мы прекрасно посидели. Я делал вид, что моя — маленькая, скромная квартира, а эта, большая и шикарная, ваша. Я старался молчать, тупо изображая идиота, а вы старались говорить. И все происходило в моей шикарной квартире.

Б. — Это была ваша идея. Полнейшая глупость, но вы меня уговорили, вы меня убедили, что лучше сделать так. Вы сказали, что моя квартира слишком скромна, а обстановка ее квартиры довольно богатая, значит, она — женщина обеспеченная.

А. — Правильно. План был такой: она влюбится в вас, а там, дальше, уж будет неважно, какая у вас квартира.

Б. — Итак, что дальше?

А. — Итак, в следующий раз вы с ней встретились уже без меня.

Б. — Да, мы гуляли с ней по городу. Мы зашли в кафе. Она говорила, что я заинтриговал ее своими разговорами по телефону.

А. — Вот, вот, все правильно, мы с вами на это и рассчитывали.

Б. — Конечно, вы опытный ловелас, вы говорили с ней от моего лица и сумели ее заинтересовать.

А. — Так, так, и до чего же вы там дошли, в этом вашем кафе?

Б. — Ни до чего. Я пальцем до нее не дотронулся.

А. — Ничего, это даже хорошо. А потом вы ведь были у нее дома. Вы, кажется, ужинали у нее?

Б. — Да, ужинали.

А. — И тоже пальцем до нее не дотронулись?

Б. — После ужина мы сидели рядом, я держал ее за руку, я читал ей стихи, у меня пересохло во рту. Я смотрел на это небесное создание…

А. — Этому небесному созданию сколько лет?

Б. — Двадцать пять.

А. — Двадцать пять лет. Как вы думаете, она девица?

Б. — Я не задумывался над этим.

А. — Сейчас-то хоть задумайтесь. Как вы считаете, ей двадцать пять лет, она довольно красивая женщина, как вы думаете, на нее были охотники? Она нравилась кому-нибудь?

Б. — Конечно.

А. — А ей кто-нибудь нравился за последние десять лет? Или она ждала, когда такое счастье, как вы, свалится ей на голову?

Б. — Нет, я думаю, она не ждала меня.

А. — Скажите, а вы что, ждали этой неземной любви? У вас что, до нее никого никогда не было?

Б. — Да, у меня были женщины, но это было давно, и это было совсем не то. Вы поймите, я влюбился по-настоящему!

А. — Ну. естественно, раз давно не было женщин. то, конечно, влюбился.

Б. — Нет, не влюбился. Я полюбил. Я не мог слова молвить рядом с ней. Мне все, что я скажу, заранее казалось глупым, я робел, находясь рядом с ней.

А. — Вот в том-то и дело, что вы робели. А женщины любят, когда мы делаем вид, что робеем, когда мы играем в эту игру, но в то же время уверенно и настойчиво идем к намеченной цели.

Б. — У нас с вами разные цели.

А. — Цель у нас одна, но разные пути ее достижения и разные объяснения.

Б. — Зачем вам нужна была эта цель, ведь у вас и так этих «ненужных целей» хватает. Вы же — однолюб.

А. — В каком смысле?

Б. — В прямом. Вы любите одного себя.

А. — Отлично сказано. Но я