— Зато мы теперь знаем, как оно лучше, — с самым невинным видом заключила старшая дочь.   

Подозрительно притихшая Таисия была более демократична: всего лишь попросила прикрепить гирлянду… к потолку. И пусть Лёха явно не страдал от недостатка роста, но и попрыгать со стремянкой по комнате ему пришлось.

Таким образом, за завтраком мы собрались в интересной компании: счастливые дочери, с загадочным видом прикидывающие в голове, чего бы ещё стрясти с нового знакомого (Боже, что же будет, когда они осознают, кем им в действительности приходится Орлов!), сам Орлов, загнанный и слегка подохреневший, ну и я, на удивление умиротворённая — к тому времени я уже прикончила ведро капусты и теперь с интересом косилась в сторону селёдки и йогуртов, но, к счастью, мозгов не смешивать всё это вместе мне пока хватало.  

 После завтрака, который по времени и объёмам съеденного больше походил на обед (надо было сразу греть суп, а не париться с омлетом!), я сумела-таки выдворить Лёху из квартиры, в лоб заявив ему, что пора бы и честь знать, ну или хотя бы переодеться и душ принять. На самом деле, я уже начинала порядком сочувствовать ему, ибо он настолько из кожи лез вон, стараясь понравиться девочкам, что я попросту начала опасаться того, что те очень скоро усядутся ему на шею.

Если честно, то до новости о своём тройном отцовстве общаться с Тасей и Женей у него выходило в разы лучше.

Вняв моим доводам, Орлов уехал в гостиницу, но, как тот Карлсон, пообещал вернуться в скором времени.

— А вот угрожать не надо, — пробормотала я себе под нос, когда дверь за ним всё же захлопнулась.

Ещё немного пострадала над селёдкой и йогуртом, но в итоге сумела найти компромисс между бутербродом со шпротами и бутылкой кефира, что заметно подняло мой энергетический баланс, и я решила всё-таки вспомнить о том, что я мать, и отправилась проверять "Дневник.ру" под критические взгляды дочерей. Там не нашлось ничего интересного: ни двоек, ни прогулов.

— Может быть, хоть домашку проверим? — в надежде спросила я у своих не в меру самостоятельных отпрысков, но и тут меня постигло “разочарование” — хвостов ни у кого не обнаружилось.

Я уже говорила, что они у меня обе отличались самостоятельностью? И если с Женей я всё-таки занималась уроками аж до середины третьего класса, то Таисия пресекла все попытки помочь сразу же после первого.

Иногда, выслушивая на родительских собраниях сетования других мамочек о том, что их дети ничего не хотят/не могут/не умеют, я тихо вздыхала, полагая, что породила эдаких чудовищ. Во мне до сих пор не было уверенности, хочу ли я, чтобы дочери повторили мой путь. Поэтому Лёшкины закидоны, проявляющиеся время от времени в поведении детей, грели мне душу.

После того, как все мои попытки принять участие в образовательном процессе отпрысков потерпели фиаско, мы немного прибрались дома. Через пару часов Женечка упорхнула гулять с подружками, мы же с Таськой развалились на диване перед телевизором. Ничего интересного там не нашлось, поэтому мы просто валялись в обнимку, болтая о каких-то мелочах, пока ребёнок неожиданно не выдал:

— Мам, а как это — иметь папу?

Хорошо, что я сидела, — иной гарантии устоять на ногах у меня просто не было. Еле подавила в себе желание поинтересоваться у Таисии, почему она об этом спрашивает.

— Это… очень надёжно.

Тася не поняла, пришлось пояснять, вдаваясь в подробности моих взаимоотношений с собственным отцом. Я всегда наивно считала, что мои собственные родители сумели компенсировать всё то, что лично я не смогла додать дочерям. Но их вопросы, так и сыпавшиеся на меня как из рога изобилия, ставили мою теорию под сомнение.

— То есть наш дедушка — самый лучший папа в мире? — сделала она своё заключение.

— И да, и нет... — тщательно подбирала я слова. — Папы, они разными бывают. Не бывает идеальных родителей, но есть те, кто очень старается.

Мелкая замолкла, обдумывая мои слова.

Под вечер я отвезла дочерей к родителям, перед этим проведя подробный инструктаж на предмет, каких тем следует избегать. "Дядя Лёша", "йогурт" и прочее стояли первыми пунктами.

По возвращении в родной двор обнаружила Орлова, сидящего на капоте собственного автомобиля.

— Ты решил вконец окопаться у нас? — нахмурилась я, скрестив руки на груди.

— У вас приятней, чем в гостинице. Да и что мне ещё делать в этом городе?

— То есть ты к нам от скуки катаешься?

— Обязательно переворачивать мои слова?

Недовольно хмыкнула и быстрым шагом направилась к подъезду. И конечно же, в сопровождении.

В моей квартире он вёл себя уже вполне по-свойски, с ходу скинув ботинки.

— Где девочки ?

— У моих родителей ночуют.

Он вздохнул, как мне показалось, разочарованно, но спорить не стал.

— Лёш, прекращай за ними бегать, они из тебя скоро верёвки вить будут, — включила я в себе Макаренко. — Любить не начнут, а уважать перестанут.

Переодеваться перед ним мне показалось глупым, поэтому, вымыв руки, я полезла в холодильник в поисках съестного. На этот раз мне хотелось всего и сразу и одновременно — ничего. Пришлось выбрать хумус, по крайней мере, он приятно отличался от всего остального.

— Я хочу им всё рассказать, — едва ли не с вызовом поставил меня перед фактом Орлов.

— Угу, — кивнула головой, отправив в рот полную ложку хумуса, — я им вчера сказала.

И опять он подавился, в этот раз, правда, обошлось без еды, но кашлял он долго, заметно округлив глаза.

— Вознесенская! — рявкнул он… а вот дальше было что-то нечленораздельное. Пришлось успокаивать.

— Успокойся, они подумали, что я пошутила.

— Если это было сказано так же, как и мне, то я не удивлён.

— Но ты же в итоге догадался.

— У меня было чуть больше информации, чем у них, не находишь? Если, конечно, ты им ничего лишнего не сказала.

Задумалась о степени информированности детей. Про пестики и тычинки обе были в курсе, просто в разной степени. Но вот в подробности моей непутёвой личной жизни я их не посвящала.

Пока я выдерживала натиск убийственного Лёхиного взгляда, на подоконнике пиликнул мой телефон. В надежде потянуть время я схватилась за него, пролистывая сообщения. После чего неожиданно резко побледнела, даже ложку выронила.

— Что там? — испугался Алексей Игоревич, в момент подскочив ко мне, на всякий случай готовясь ловить мою обмякшую тушку.

— Результаты анализов, — почти беззвучно отозвалась я.

***

Лёшка очумело пялился на экран моего телефона, что-то там вычисляя в присланной мне табличке. Должно быть, сравнивал мой результат с нормативными значениями. Выглядел при этом взбудораженным и счастливым — хоть джигу не танцевал, и на том спасибо. А я хотела разреветься: то ли от облегчения, что в моей жизни наконец-то появилась относительная, но конкретика, то ли от этой самой конкретики.