В действительности растущее соперничество Англии и Германии было не столько причиной, сколько удобным «приводным ремнём» для механизма раскрутки войны в интересах США. И, собственно, даже не США, как государства американской нации, а США, как новой и окончательной резиденции Золотого Капитала. Именно наднациональный Капитал заказывал теперь политические сценарии, расписывал роли и подбирал исполнителей и режиссёров.

Что же касается Англии, то английская сторона провела свою предвоенную партию блестяще. Она сумела полностью подчинить себе французскую и русскую внешнюю политику так, что внешне это даже не замечалось. А при этом Англия умело водила за нос и Германию, создавая у той впечатление, что Англия в любой момент может и готова с немцами договориться…

За год до войны, во время Балканских войн, Англия политически поддержала Австро-Венгрию и Германию против России, с которой была связана «сердечным согласием» Антанты. И внутри Антанты это вполне сошло ей с рук. Более того, сама Антанта до самого сентября 1914 года была вот уж воистину лишь «сердечным согласием», потому что документально, специальным договором до начала Первой мировой войны оформлена не была.

Трюк со стороны Альбиона, надо признать, ловкий.

Не менее ловко при посредстве Англии были своевременно устранены «японские опасения» России. Россия могла резонно опасаться выступления Японии против неё, если русская армия будет связана войной в Европе. И такие сомнения устранил союз, заключённый с Японией одной из стран Антанты – Англией. И, конечно, англо-японский союз был одним из дополнительных факторов, гарантировавших участие России в будущей европейской войне.

А как умело была поставлена Англией «дымовая завеса» чуть ли не германофильства! Видя только её, Германия была уверена, что Англия в её конфликт с Францией и повязанной Францией Россией не ввяжется.

Кайзер был воякой бравым, но обвели его англичане вокруг пальца, как безусого фенриха…

Впрочем, «англичане» – понятие собирательное. В жизни это были конкретные люди. И нам очень не мешает присмотреться к тому, кто, в отличие от германского Гольштейна, вполне официально руководил внешней политикой Англии с 1905 по 1916 годы…

Сэр Эдуард Грей (позднее – виконт Фаллодон) стал министром иностранных дел в сорок три года. Прекрасно воспитанный, старинного вигского (то есть либерального) аристократического рода… Сдержанные черты худощавого и даже измождённого лица, тонкие, плотно сжатые губы, тихий (по определению Черчилля – «замогильный») голос.

Убеждённый элитарный антисоветчик, умер Грей в год прихода Гитлера к власти – в 1933 году. И, по мнению хорошо знавших его людей, был он классическим, изощрённым лицемером, имея одну искреннюю страсть – изучение английских певчих птиц, которым даже посвятил специальный труд.

Вот очень живая его характеристика: «Сэр Эдуард не любил говорить много; то же немногое, что он говорил, он частенько предпочитал выражать неясно. Собеседник Грея часто не знал, как, собственно, надо понимать речи британского министра: усматривать ли в них многозначительный намёк либо же полную бессодержательность, то есть желание уклониться от выражения собственных мыслей».

Бездетный вдовец, чаще всего необщительный, не знавший иностранных языков, он, по утверждению некоторых, «не любил внешнюю политику».

Казалось бы, не лучший кандидат на пост главы внешнеполитического ведомства сáмой, так сказать, «внешнеполитической» державы тогдашнего мира. Но в своём кресле Грей сидел долго, уверенно, и в годы, что называется, «роковые». А дела держал в руках крепко.

Короче, виконт Фаллодон выглядел личностью хотя и не такой эксцентрической, как барон Гольштейн, но тоже достаточно своеобразной. И с теми же «родовыми» признаками поверенного могучих сил, которые, однако, предпочитали властвовать через посредников типа сэра Эдуарда. Лидер «либералов-империалистов», он был близок к лорду Розбери, тому самому, родне Ротшильдов.

Соответственно, и основными задачами этого «английского Гольштейна» были: 1) пристёгивание к Англии (то есть в перспективе и к Америке) Франции и России; 2) проведение по отношению к Германии такой видимой линии, когда немцы не опасались бы в случае войны с Европейским континентом получить одновременно и войну с Английским Островом.

Последнее ещё называют «усыпить бдительность», чем Грей по отношению к Германии и занимался. Грей прежде всего и подготовил Первую мировую войну с англосаксонской стороны.

Позднее он утверждал, что «десять дней подряд» делал всё, чтобы сохранить мир в июле 1914 года. И Грею на такое заявление резонно отвечали: «Да, вы десять дней подряд делали всё, чтобы сохранить мир, но перед этим вы десять лет подряд делали всё, чтобы вызвать войну».

Между прочим, бывший Генерального штаба полковник русской армии, будущий Маршал Советского Союза Борис Михайлович Шапошников писал о «свойственных ханжам мазках Грея в обрисовке характера будущей мировой войны».

Вот уж сказано, как припечатано.

Обманывал Грей (точнее, обманывали Греем) Германию и впрямь с ханжеским размахом, не скупясь на авансы и посулы. Скажем, в предвоенные годы Англия якобы шла на заключение конвенции с Рейхом по сотрудничеству на Ближнем Востоке… Шла и на соглашение о разделе португальских колониальных владений в пользу Рейха.

«Иракская» конвенция должна была быть подписана 15 июня 1914 года, но потом акт подписания… «несколько отложили». Начавшаяся через пару месяцев война превратила конвенцию в бумажку.

«Португальское» соглашение было готово в мае 1913 года, в августе парафировано. Однако Грей затягивал и затягивал его обнародование, а подписание назначил на… конец июля 1914 года.

Именно неоправданное согласие посла Лихновски отложить опубликование договора по португальским колониям статс-секретарь фон Ягов ставил потом ему в вину как главный лондонский просчёт германской дипломатии. Хотя мог ли англофил Лихновски отказать «лучшему другу немцев» сэру Эдуарду в его просьбе о «небольшой» (всего лишь до начала мировой войны!) отсрочке?

Война подоспела так вовремя и так «удачно» избавила будущего виконта Фаллодона от необходимости подписывать усиливающие Германию документы, что провокационная линия Лондона выявляется на одном этом с полной прозрачностью. Кроме того, эти факты дополнительно доказывают, что далеко не кайзер горел желанием начать войну летом 1914 года.

Зато коллега Грея, первый лорд адмиралтейства Уинстон Черчилль (которого у нас будет повод не раз помянуть недобрым словом позже), с присущей ему энергией бодро заявлял: «Ни разу в течение трёх последних лет мы не были так хорошо подготовлены». Фон Ягов считал, что Англия небоеспособна, однако Черчилль представлял себе состояние английских вооружённых сил и промышленности получше фон Ягова. И уверенность немецкого статс-секретаря в неготовности Англии доказывает одно: англичане обманывали и обманули немцев.

В дополнение к моральному портрету английского министра иностранных дел сообщу, что, когда творец Шерлока Холмса Артур Конан Дойл в 1900-е годы выступил с гневным протестом против конголезской политики бельгийского короля Леопольда, заливавшего Конго кровью и слезами, сэр Эдуард заявил, что шумиха вокруг Конго угрожает европейскому миру.