Услышав, какую сумму ей инкриминируют, мадам Берсон бессильно опустилась на край скамейки, отчего Межбижер взмыл примерно до второго этажа.

— Шутим? — задирая голову, грозно проговорил Прямосутренко. — Вводим в заблуждение?

Межбижер упал обратно и заплакал:

— Сто тысяч… В упаковке… Из рук Леонида Ильича…

— Ага. Это он Межбижеру взятку дал! — съехидничала тетя Маруся. — Чтоб на глаза никогда не появлялся!

За это время мадам Берсон почти пришла в себя.

— Сволочь, провокатор, мишигине… — стала перечислять она достоинства Межбижера. — Рахит, идиот, гопник!

Межбижер тоскливо съежился. Ленинская премия ускользала от него. Совсем ускользала… Он поднял голову к небу. Но и там черная огромная туча норовила закрыть диск луны, так похожий на лауреатскую медаль.

В наш город тигр приехал. Не сам, а с цирком. Он там работает. Кем? Как кем? Тигром, конечно. И, говорят, тигр в нашем цирке жить не захотел. В помещении то есть. Я его понимаю. У них там во Франции или в Италии, в общем, в Америке условия получше. А у нас душно, тесно и животными, простите, воняет. Вот тигр и поселился на улице. Прямо у входа в цирк. Живет себе в двухкомнатном фургоне и в ус не дует. Днем стенку фургона специально обученные люди откидывают, и тигр дышит себе и на виды, какие показывают, любуется. Откормленный такой, гладкий. Как полированный. На улице холодно, а ему хоть бы хны. А что удивляться? В такой-то шубе…

Ну и народ, ясное дело, собирается. На тигра посмотреть, себя ему показать. Да и обменяться мнениями всегда не мешает. Опять же, тема имеется. Животрепещущая. Пока еще. В принципе, народ у нас мирный. Но тут почему-то разговоры эти возникли. Насчет тигров. Ну, что кровожадные они, а также вообще хищники неописуемые.

— Возят сюда всяких, — одна дама пожилая серчает, — потом удивляются, что народу в стране мало!

— Как это тигры на демографию влияют? — парнишка какой-то спрашивает.

Студент небось. Или просто с повышенным образованием.

— А так, что сожрет, попадись ему только! И не подавится! — пояснила дама, но не замолкла, как ожидалось, а продолжила: — А чего это вы пожилым людям вопросы про эту демогеографию задаете? Мы институтов или, как их сегодня называют, академий не кончали, слов умных не понимаем…

— Думаю, что тигра такое меню не устроит, — теперь студент умничать начинает.

— Распоясались! — дама дальше свирепеет. — Нет чтобы перед лицом опасности в виде тигра покаяться…

— А для вас тут никакой опасности не имеется! — девушка с маникюром ввинчивается. — Ему вон свежее мясо дают, а он не доедает. Вот, смотрите.

Народ внимание обратил. И правда, разбросана свежая говядина по клетке.

— Да-а, — уставилась на мясо, а потом на даму публика, — нет у вас, женщина, шансов!

Дама сразу огорчилась и даже уйти хотела. Но как уйдешь, не поругавшись, если ее минимум несвежей обозвали.

— Тебя он тоже жрать не будет! — выпалила она девушке.

— Это еще почему? — изумилась та.

— Накрашенная больно! А тигры краску не употребляют в питание.

Тут мнения у народа разделились. Одни уверяют, что тигр девушку схарчит, другие, наоборот, что побрезгует. И до того у них спор жаркий да шумный получился, что дверь цирка отворилась и дрессировщик вышел. На всякий случай с палкой.

— Что за шум? — спрашивает. — А то тигра беспокоите.

Ну, ему все и объяснили. Не скрыли. И даму, которую предположительно тигр не съест, показали, и девушку, которую, наоборот, съесть вроде должен… В общем, дрессировщика в жюри как бы пригласили.

Выслушал он всех, никем не побрезговал. Сразу видно заморское воспитание. А потом и молвил:

— А зачем, собственно, глотки-то драть?

— Как зачем? — народ удивляется. — А чтоб правду наконец узнать!

Больно люди до правды нынче, в эпоху демократии, охочи.

— А для того, чтоб правду узнать, — дрессировщик заводит, — лучше всего эксперимент провести!

— Как это? Как это? — недопонимают люди.

— А так: пусть тигр сам решает, будет он кого из них есть или не будет!

Тут народ такой разумной мысли поразился. И озадачился, кого первой к тигру пускать. Склонялись, чтоб даму. Мол, старшим место завсегда уступают и так далее…

Но тут студент — помните его? — возражать стал:

— За что это такое преимущество старой, но скандальной особе?

— Ничего себе преимущество! — дама возмущается.

Да и народ в недоумении.

— А в том преимущество, что ежели тигр дамой не побрезгует, съест, то насытится и на девушку и внимания не обратит!

— Как это не обратит? На меня не обратит? — обиделась девушка.

— А так не обратит, — радуется дама. — Не обратит — и все! Решено, иду первой!

— Кто тебя, старую вешалку, пустит! — перешла на брудершафт девушка. — Я первой пойду!

В общем, решили они сцепиться как следует. Но не дали.

— Стойте, гражданочки, — пенсионер один говорит, который в офицерской ушанке. — Может, жребий бросим? Чтоб по-честному!

— А как это? — толпа удивляется. Забыли, наверное, как это — по-честному.

— Жребий кинем, — пенсионер говорит и монетку вытаскивает.

— Ты, милая, — это он девушке говорит, — орел будешь, а ты, старая, решкой отделаешься…

Тут народ загалдел, что честнее не монетку бросать, а в чет-нечет сыграть. Или в девятку, на худой конец…

Короче, тигра совсем обеспокоили. Поднял он голову и пасть открыл. Не то зевает, не то стоматологом хвастает. А клыки там — как крюки у подъемного крана средней грузоподъемности.

Тут споры как-то поугасли. Девушка вспомнила, что зачет по анатомии у нее. И убежала.

— Иначе, — сообщила, — без стипендии останусь!

Тут и дама пожилая засомневалась. Ну, насчет того, что теперь рисковать ей нет резона. Народ, на зрелища настроившийся, сперва возражать стал. Тогда дама предложила, что сама себе для полного интереса соперницу или соперника выберет. Все признали, что с соперниками интересней, но почему-то стали расходиться. А первым ушел этот, как его, дрессировщик. А может, и не дрессировщик. Кто их, артистов, разберет?..

Люблю ходить на Староконку. А кто не любит? Ну неодесситы, понятно. Вернее, те, кто никогда не был в Одессе. Им-то с какого рожна любить неведомый и невиданный блошиный рынок? А те, кто на Староконке побывал, кто накупил на три копейки пятаков, кто добыл, выискал какую вещь заветную, того уже от Староконки не оторвать. Пусть даже в мечтах.