Мы припарковали Пусика в дальнем углу стоянки. Не спеша выбрались из машины и двинулись ко входу.

Сердце мое билось в тревоге. Я представила, как в самый кульминационный момент поднимется этот чертов Дешень и громогласно объявит, что никакого отношения к этой книге он не имеет, а всю эту лабуду написала одна молодая особа, прикрывшись его честным именем. О том, что оригинал романа еще хуже, он, конечно, не скажет. Дальнейший разворот событий мне представлять не хотелось, и я шагнула навстречу неизвестному.

— Народищу-то! — прошептала Катька. Зал и правда казался бриллиантовым из-за обилия этих камней на гостях. Было ощущение, что все вокруг сверкает и искрится, а пахло так, будто мы попали в парфюмерный бутик. Мы слегка оробели и пристроились в уголке, разглядывая лица, знакомые нам по телеэкранам и фотографиям в газетах. Посередине зала располагались длинные столы с закусками в блестящих серебром тарелках и лотках. Между гостями бесшумно сновали черно-белые официанты, предлагая напитки на любой вкус. Мы взяли мартини, и в этот момент нас нашел мой главный редактор, нарядный, как жених. Он поприветствовал меня, сообщил, что вот-вот приедут мэр и автор и все начнется. После этого он отвлекся на какого-то важного дядьку с двумя дамами и покинул нас.

— Автор в общем-то уже здесь, — мрачно пошутила Катька, но мне было не до шуток. Я опрокинула в себя мартини, услужливый официант материализовался в ту же минуту и повторил. Катька с неодобрением покосилась на мой стакан, но от замечаний воздержалась.

Через пять минут в зале произошло заметное оживление — приехал губернатор в окружении охраны. Следом за ним, сияя улыбкой, появился мэр. Вместе с мэром шел Се Де Шень. И вся помпа началась!

Сначала говорил губернатор. О геополитическом значении Дальнего Востока России. О духовном потенциале нации. Потом его сменил мэр. Он тоже распинался о дружбе двух великих держав, о культуре и братском единении, о духовности и красоте, о том, что «русский с китайцем — братья навек», ну и так далее. После него уже вице-мэр распинался о литературном даре «нашего замечательного гостя», о несомненном интересе, с которым российский читатель ринется открывать для себя новый пласт зарубежной литературы.

Говорили долго, много шутили, часто аплодировали. Между ораторами и Се Де Шенем стоял переводчик, который синхронно доносил эти речи до автора на китайском языке. Автор с улыбкой кивал в ответ.

— Слушай, а он такой интересный! — охарактеризовала Катька Дешеня. — Сроду бы не сказала, что китаец!

— Ага, больше на негра похож, — мрачно пошутила я.

Потом выступал наш главный редактор и говорил примерно то же самое, что и мэр. Потом глава местного Союза писателей. Потом начальник департамента культуры, потом, наконец, дали слово автору. Ну вот, сейчас все и случится!

Дешень на сей раз был в темном костюме. Даже в нашем с Катькой дальнем углу чувствовалось, как от него пахнет деньгами.

Он явно очень нравился нашей публике, чувствовал это и ворковал на своем китайском неспешно и с ощущением собственного достоинства. Он проговаривал пару предложений, давал переводчику возможность донести их до слушателей и снова продолжал. О дружбе двух великих держав, о культуре и братском единении, о духовности и красоте… Ну и так далее. И тоже много шутил. В конце он очень долго и витиевато благодарил мэра, издательство и полиграфистов. Когда он обнял и троекратно расцеловался с папой, мне показалось, что опасность миновала. Но он снова подошел к микрофону и сказал:

— Однако я должен сделать еще одно признание.

Я практически потеряла сознание, а Катька схватила меня за руку и судорожно сжала. Ее пальцы были ледяными. Мои — тоже.

…Дешень закончил речь, переводчик перевел. Воцарилась гробовая тишина. Мэр еле заметно повел бровью — пара хлопцев с крутыми затылками двинулись в нашу сторону. Толпа вокруг нас расступилась. Мы с Катькой стояли, прижавшись друг к другу спинами, словно удерживали круговую оборону. Очень хотелось сохранить вид достойный и независимый. Интересно, бить будут?

Ребятки с невозмутимыми лицами приблизились вплотную и ухватили нас за уши. Меня и мою лучшую подругу вели сквозь растекающуюся толпу красивых, нарядных, благополучных людей, как нашкодивших котят. И все брезгливо отворачивались и говорили:

— Они обманули автора! Они хотели обмануть нас, читателей! Они внесли раскол в великую российско-китайскую дружбу! Они к тому же и долг христианский не исполнили! Оставили мертвое тело на дне реки без надлежащего захоронения! Да на денежки покойного приоделись, как куклы! Пороть их! Пороть! На конюшню!..

— …и выразить горячую надежду на дальнейшее столь же эффективное сотрудничество, — закончил переводчик.

Зал взорвался аплодисментами. Лица всех присутствующих с лучезарными улыбками обратились в нашу сторону. Губернатор нам улыбнулся. Мэр помахал нам рукой. Откуда-то появилась огромная корзина с красными розами, и переводчик Дешеня торжественно поставил ее у моих ног. Главный редактор подавал мне многозначительные знаки. Глава местных писателей о чем-то пытался его спросить, кивая в мою сторону. Я перевела глаза на Катьку. Та чуть не хрюкала от восторга и, похоже, была готова раздавать автографы.

— Что он сказал, Кать? Я ничего не поняла.

— Соавтором тебя назвал! Пообещал, что вы с ним еще осчастливите мир не одним шедевром! Мань, вот здорово! Твой Дешень молодец, не сдал!

— Марина! Мариночка!!!

Я обернулась. К нам с тонким бокалом в бриллиантовых пальчиках пробиралась Шохина. Улыбка на ее физиономии растянулась не только от уха до уха, но и еще пару раз обмотала всю голову.

— Мариночка, поздравляю! Я никогда не сомневалась, что тебя ждет успех! Быть переводчиком и соавтором у таких людей! А все скромничала!

Дианка пожирала глазами мой прикид, лицо, волосы. (Видно, не зря мы с кредитки денежки смахиваем. Результат заметен.) Шохина явно испытывала замешательство. Но при этом она изо всех сил демонстрировала нашу «давнюю дружбу». Приобняв меня, Дианка кидала в толпу ослепительные улыбки, раскланивалась то с одним, то с другим.

Катька поначалу, не зная, кто это (такая счастливая меня зреть), скромно отодвинулась в сторону. Но Шохина как приклеилась. Все обнималась, и улыбалась, и разглядывала меня, как невидаль.

Наконец, уловив, что мне вовсе не в радость эта встреча, Катька буквально втерлась между нами, ухватила меня под руку и поволокла в другой конец зала. Шохина кисло улыбнулась нам в след и помахала ручкой.

Пошли тосты вперемежку с выступлениями звезд местной филармонии.

Наконец губернатор откланялся и уехал. Чуть позже уехал Се Де Шень, подписав кучу своих книг. Одну из них он лично всучил мне и сказал (по-китайски, само собой):

— Нам необходимо встретиться в обычной обстановке, я буду в России еще неделю, но завтра улетаю на пару дней в Москву. Я свяжусь с вами позже. Вы мне нужны.