Элизабет Богарт не стала мешкать и, попрощавшись с «членами генштаба», в сопровождении Магдалены Кристол вышла из офиса и села в автомобиль.

Улицы города были забиты транспортом, было ясно, что на дорогу уйдет не менее сорока минут, и Элизабет Богарт решила завести с Магдаленой разговор о Хаммере.

Девушка умела владеть собой, но то, что она слышала из уст своего шефа — Элизабет Богарт, заставляло ее то краснеть, то покрываться потом или же отрываться от дороги, посматривать на миссис Богарт расширенными от удивления глазами.

Когда подъехали к отелю, миссис Богарт достала из сумочки небольшой конверт и протянула его Магдалене:

— Возьми, здесь все, а сейчас я выйду и пойду к Кароле Цайс. Ты найди местечко на стоянке и жди меня в холле отеля.

Элизабет вышла из машины и скрылась за стеклянными вертящимися дверями. Лифтом поднялась на пятый этаж и, пройдя по длинному коридору, отыскала дверь с нужным номером и постучала. Дверь открылась, и миссис Богарт увидела неприветливое сморщенное лицо женщины, которая выглядела гораздо старше своих пятидесяти одного года.

— Миссис Карола Цайс?

— Да, миссис Богарт, — ответила хозяйка номера и пригласила войти.

Богарт вошла в небольшой однокомнатный номер и украдкой осмотрела Цайс. Тонкие ноги, худая грудь, ровная, как доска, фигура вместе с уже описанным лицом симпатий не вызывали. «Черт возьми этого Макоули, — подумала Элизабет. — Неужели у него может встать хрен при встрече с такой уродиной?!» Но на лице миссис Богарт светилась улыбка. Она села в предложенное кресло и, представившись, сразу же перешла к делу:

— Как вам уже известно, я — президент фонда «За свободу женщин». Одно из главных направлений деятельности фонда — это защита женщин Америки от посягательств на их честь и достоинство мужчин, от которых женщины зависят по службе. Обидно, что даже Президент нашей великой страны проигнорировал высокие принципы главы нации и гаранта Конституции. Он плюнул в душу не только отдельным женщинам и таким образом в души всех женщин Соединенных Штатов, но и на моральные устои нашего общества. Вы, конечно же, слышали об иске миссис Люси Бриттон к Президенту?

— О да. Когда я впервые прочитала в газетах об этой женщине, то удивилась ее смелости. И чем чаще я читала в газетах или слышала по телевидению о ее борьбе с самым могущественным человеком страны, тем больше думала: «А не попробовать ли и мне проучить Макоули за те оскорбления, которые причинил мне он?» И когда я услышала о том, что миссис Люси Бриттон смогла доказать Президенту, что он перед законом такой же гражданин, как и все мы, то наконец решилась.

— А вам известно, что интересы миссис Люси Бриттон защищали адвокаты нашего фонда?

— Я немного слышала об этом и подумала, что это, наверное, стоит много денег.

— Мы работаем несколько по другому принципу и делаем все, чтобы человек, на помощь которому мы пришли, не нес в отношении нашего фонда никаких материальных издержек. Но об этом мы переговорим позже, а сейчас я хотела бы, чтобы вы рассказали о своих претензиях к Президенту.

Карола Цайс устроилась поудобнее на диване, но рассказывать начала не сразу. Какое-то время она о чем-то раздумывала, и по ее лицу миссис Богарт без труда увидела, что дама волнуется. «Сомневается, наверное, никак не может решиться. А может, придумала всю эту историю и сейчас поняла, какую игру затеяла?» — подумала она, но торопить или ободрять собеседницу не стала — пусть сама решает.

Наконец Цайс заговорила:

— Конечно, мою историю, может, не назовешь любовными отношениями, но, поверьте, Элизабет, я действительно была оскорблена Президентом, и чувство стыда и унижения не покидает меня уже столько лет. Я вам расскажу все, что случилось, а вы сами сделаете вывод, стоит ли заниматься этим вопросом. Шесть лет назад, в один из ноябрьских дней, когда я работала добровольной помощницей в секретариате одного из департаментов Белого дома и активно участвовала в избирательной кампании Макоули, после долгих раздумий напросилась на прием к Президенту. Я находилась в сложном материальном положении и хотела попросить его об оплачиваемой должности в аппарате.

Президент принял меня в небольшой комнате рядом с Овальным кабинетом. Господи, как я тогда волновалась и боялась, входя, как мне казалось, в святое помещение к человеку, который для меня был Господом Богом! Дальше все происходило как во сне. Он выслушал меня, затем поднялся из кресла и подошел ко мне. Я тоже встала, посчитав, что аудиенция окончена. Неожиданно Президент крепко обнял меня и начал целовать в губы. Потом, продолжая держать мои губы своими зубами, он взял мою левую руку и положил ее себе на член. Я так растерялась и испугалась, что чуть не потеряла сознание. Я не могла поверить тому, что происходит в этом офисе. Кругом люди из охраны, стюарды, сотрудники, любой из них в любую секунду мог войти в кабинет, хозяин которого обнимает посетительницу, заставляя ее сжимать рукой его возбудившийся член. Это было так безрассудно. Прошло несколько минут, прежде чем я смогла освободиться от его объятий. Не помню, что я ему говорила, убеждая его прекратить. Я вышла из кабинета как во сне.

— Ну а работу он вам дал?

— Да, на следующий день меня пригласили в кадры, и я получила работу.

— И все это время молчали и никому не рассказывали о случившемся?

— Мне было страшно даже вспоминать о той встрече, но вдруг моя фамилия всплыла в материалах по делу Люси Бриттон.

— Но не мог же Президент сам рассказать об этом?

— Да. Я тоже так подумала, и теперь, кажется, я начинаю понимать, каким образом появилась моя фамилия в материалах специального прокурора Гордона. Дело в том, что два с половиной года назад, когда по Белому дому поползли слухи о любвеобильности Президента, я подтвердила их своим собственным примером в доверительной беседе с одной из своих подруг. А так, как это было только один раз и разговор происходил один на один, то я имею основание подозревать, что только она разболтала об этом.

— А как зовут эту вашу подругу? — спросила Элизабет.

Было видно, что Карола раздумывает, стоит ли называть имя подруги.

— Вы должны помнить, Карола, — мягко сказала миссис Богарт, — мы без вашего согласия не сделаем и шага, не произнесем ни слова в отношении кого-либо.

— Хорошо, я назову ее имя — это Анжелика Мор.

Миссис Богарт чуть не вскочила со своего места, она еле сдержалась от восклицания. Еще бы, именно этой даме поведала свои секреты и Моника Левин!

«На кого же работает эта Мор?» — подумала Элизабет и спросила:

— А кому еще рассказывали эту историю?

— Поверьте, Элизабет, больше никому.

— Конечно, доказывать в суде этот факт, учитывая, что Президент будет все отрицать, сложно. Но с учетом того, что вы далеко не первая сообщаете о позорных действиях Макоули, можно попытаться повоевать с ним. Скажите, Карола, сколько бы вы хотели получить с него в виде компенсации за причиненное оскорбление?