– Наверное, я не должен этого говорить – узнай об этом твоя мать, мне бы не поздоровилось, – но после того как ты выйдешь замуж и родишь наследника, можешь искать удовольствия где угодно. Ты поняла, что я имею в виду?

Хелена все-таки уронила тарелку и молча стояла, глядя, как желток растекается по ее юбке.

– Я не хочу говорить об этом, – прошептала она. Хелена услышала, как отец пытается подняться из кресла.

– Мне нужно переодеться, пожалуйста, извини.

Она побежала вверх по лестнице к себе в комнату.

Грудь ее жгло от сознания, что в браке ее родителей нет любви и что скорее всего ей тоже уготовано нечто подобное.

* * *

Лидия смотрела на Виктора, думая, что ей, наверное, на роду написано слушать обвинения в отсутствии женственности. Но, во всяком случае, в его голосе не было ни ужаса, ни отвращения.

Виктор шумно выдохнул и хрипло сказал:

– Вам не стоит стоять перед лампой. Если вы, конечно, не собираетесь довести меня до безумия.

Лидия обернулась, взглянула на лампу, потом краем глаза – в высокое зеркало. Из-за стоявшей позади нее лампы контуры ее тела четко просвечивали сквозь ночную сорочку. Лидия всмотрелась в свое отражение, отмечая стройные женские формы. Вполне женственные, однако не пышные и не соблазнительные. Но не мужские. Она не помнила, чтобы уделяла слишком много внимания своему телу, пока не переоделась юношей. Ее высокий рост и отсутствие женского влияния всегда порождали у нее странное чувство, будто она не принадлежит к кругу женщин.

Хотя она не мужчина. Попытка притвориться Ленардом это весьма убедительно доказала.

Лидия попыталась сформулировать мысль, пока еще и самой ей казавшуюся туманной:

– Я не хочу быть просто мужчиной. Мои братья позанимали все посты в компании, и хотя я вполне способна разобраться в судоходстве, мне никогда не позволят принять участие в семейном деле. Я не могла зарабатывать сама, пока не переоделась мужчиной.

Виктор поднялся и встал позади нее, положив ладони на ее бедра.

– Так вы стали Ленардом, чтобы обрести независимость?

– Свободу. Уверенность в собственных силах. Это дало мне возможность стоять на собственных ногах. Послушать их, так, будучи женщиной, я не способна здраво мыслить. Мои братья и отец не доверяли… – Она осеклась, вспомнив, сколько огорчений приносило ей их равнодушие к ее мнению. – Они никогда меня не слушали.

Виктор встретился с ней взглядом в зеркале. Его пальцы крепче сжали ее бедра. Он терпеливо ждал.

Вдруг Лидия почувствовала, что выставила себя в глупом свете. Что он о ней подумал?

– Наверное, рано лишившись матери, я должным образом не осознала всех преимуществ принадлежности к женскому полу.

– А что ваш отец стал бы делать со своей судоходной компанией, если бы у него не было сыновей?

Лидия пожала плечами:

– Продал бы или попытался найти мне мужа, который бы всем управлял.

– М-м-м…

Что Виктор подумал? Ей хотелось броситься в другую комнату и забиться под одеяло. Но если она так поступит, он, наверное, решит, что она истеричка. Погладит ее по голове и скажет, что она глупышка и что нечего беспокоиться о таких вещах. Сердце гулко застучало у Лидии в груди, каждый удар отдавался болью.

– Я никогда не была женственной.

– Поверить не могу, что я мог принять вас за юношу. – Виктор слегка качнул ее бедра. – Пропорции тела совсем другие.

Лидия закрыла глаза и опустила голову.

– Это из-за моего роста. Таких высоких женщин больше нет.

Виктор долго молчал. Хотя глаза Лидии были закрыты, она чувствовала на себе его взгляд. Наконец он сказал:

– Нужно познакомить вас с Фелисити.

Он опустил руки.

– Кто это?

– Жена Шеридана.

Виктор придвинулся ближе. Лидия чувствовала жар его тела. Мощная волна желания захлестнула ее.

– Вашего секунданта, которого я ранила? – вздрогнула Лидия. Эта женщина ее просто возненавидит.

– Да. Знаете, она управляет всеми делами, которые перешли к ней по наследству после смерти первого мужа. Там и заводы, и шахты, и судоходная компания, и даже плантации сахарного тростника в Вест-Индии. Я не знаю ни одного человека, будь то мужчина или женщина, кто вел бы дела с таким успехом. Она превзошла даже моего тестя. Когда у меня возникали проблемы, ее советы были просто неоценимыми.

Виктор знаком с женщиной, успешной в делах, и восхищается ею?! Возбуждение охватило Лидию. Но тут его длинные пальцы снова скользнули по ее бедрам, и волнение иного рода вспыхнуло в ее крови.

– Но вы должны признать, что ваши поступки не всегда были разумны.

Разочарование тут же остудило ее пыл. Она скрестила руки на груди, словно отгораживаясь от своего отражения в зеркале.

– Мне все удавалось, пока не вмешались вы.

– Я вмешался, когда вас чуть было не избили до бесчувствия.

Лидия вывернулась из его объятий. Ей казалось, что он понимает ее, но, видимо, она ошиблась.

– Я пробыла в Лондоне почти три месяца. Я зарабатывала на жизнь игрой, но вполне держалась. И ни от кого не зависела.

– Разве позволить мужчине оберегать себя так ужасно? – спросил Виктор, шагнув к ней.

Его темные глаза были бездонными, дыхание – быстрым и шумным. Голубая жилка билась на его шее.

– Подумайте сами: я едва не застрелил вас, эти негодяи в игорном доме могли бы убить вас. А если бы кто-нибудь узнал тайну вашего маскарада, вас бы изнасиловали или еще хуже.

– Я думала, вы поняли. Я не хочу, чтобы мужчина думал за меня, решал за меня, что мне следует делать, а что – нет, чтобы…

– Говорил за вас, когда вы не можете подобрать слов? – приподнял бровь Виктор.

Лидии хотелось стукнуть его.

– Чтобы он отвергал мои решения. – Виктор строго посмотрел на нее:

– Я никогда не отменял ваших решений, какими бы безрассудными они ни были.

Лидия хотела было ответить, но только хватала ртом воздух, как вытащенная из воды рыба. Разве он не заставлял ее следовать его предписаниям?

– Хотя и следовало бы, – продолжил свою мысль Виктор. – Мне нужно было посадить вас на корабль, идущий в Америку, или отправить к Софи и Кину. Вам опасно здесь находиться.

Лидия сцепила руки. Возможно, он и не позволял ей поступать, как ей заблагорассудится, однако уважал ее выбор.

– Пойду к себе в комнату, я сама со всем справлюсь, – объявила Лидия, хотя понимала, что, пока она не поправится, основной груз забот падает на Дженни.