в круге психотов, на коленях стояла женщина. Седая, в ночной рубашке. Рот заткнут кляпом на кожаном ремешке. По щекам текут бессильные слезы.

— Разрешите вам представить друзья. Пановина Елена Михайловна. Доктор химико-биологических наук. Академик чего-то там с длинным названием.

Джакалик с издёвкой поклонился ей.

— Уж простите, Елена Михайловна, не знаю всех ваших регалий. Вы так хорошо спрятались, что нам пришлось потрудиться, чтобы найти вас. Но ведь мы не ошиблись, правда? Под вашим руководством был создан блокатор третьей версии? Это ваша личная идея, сделать бинарную смесь? Я прав?

Она что-то невнятно промычала.

— Ай-ай! Вы не можете ничего сказать? Увы, тут мы в равном положении. Первый час после инъекции вашей разработки, психоты тоже могут только кричать. Вы знали об этом? Вам показывали кадры с испытаний? Или вы лично присутствовали? Не надо, не отвечайте, это уже неважно.

Со злой улыбкой Джакалик подошёл к ней. Дернул вверх, заставляя встать. Повернул к себе лицом.

— Пановина Елена Михайловна. Трибунал психотов «организации девятнадцатого января» рассмотрел выдвинутые против вас обвинения. Выслушайте вынесенный приговор.

Круг психотов сжался. На лицах застыли маски гнева и ярости.

— По первому пункту, в бесчеловечных опытах над психотами, вы признаны виновной.

Женщина дернулась.

— По второму пункту, в разработке оружия против психотов, вы признаны виновной.

Она глухо завыла, но Джакалик отвесил ей пощечину.

— Молчать! По третьему пункту, в геноциде психотов, вы признаны виновной. Приговор вступает в действие немедленно и обжалованию не подлежит.

Ноги несчастной подкосились. Но ни один не поддержал её и она рухнула на колени.

— Наказание будет приведено в исполнение немедленно.

Психоты, как по команде отступили.

— Есть желающие выполнить работу?

Голос Джакалика звучал хриплым клекотом. Он оглядел психотов, усмехнулся, и вытащил пистолет. Приставил глушитель.

— Так будет с каждым.

Андрей отвернулся. Хлопок выстрела. Тяжёлый стук упавшего тела. Он закрыл глаза.

— Уходим.

Раздался грохот. Психоты обернулись на звук. По лестнице со второго этажа спускалась девушка. Байковая пижама, с рисунком играющих котят. Руки прижимают к груди плюшевую собаку. Нижняя губа обиженно выпячена.

— Мама? Мама, ты тут?

Она не обратила на них никакого внимания. Медленной косолапой походкой прошла через толпу психотов. Опустилась на колени перед трупом женщины.

— Мама, что случилось? Уже пора вставать? Почему ты лежишь?

Тонкий голос растягивал звуки, как сломанный проигрыватель. Девушка погладила седые волосы, пачкая пальцы в крови.

Джакалик громко выдохнул и опять вытащил пистолет.

— Мама, что с тобой? Мама? Вставай…

Плеть пси-массы Андрея метнулся к девушке. Спасти? Прикрыть? Не дать почувствовать боли? Он сам бы не смог ответить.

Её разум жил отдельно от реальности. Психика, покорёженная, заторможенная, словно неисправный механизм. И наглухо блокированная. Двойной? Тройной? Слишком большой дозой блокатора. Его цепи сдавливали пси-массу, сводя с ума. Превращая в безвольную идиотку.

— Стой!

Андрей схватил рукой ствол, не давая навести.

— Мама, — голос продолжал царапать по нервам, переходя в плачь, — идём. Я не хочу тут. Мама!

— Что?! — Джакалик оказался донельзя удивлённым, — Она свидетель.

— Она не в себе. Рассказать о нас всё равно ничего не сможет.

— Без разницы. Нельзя оставлять в живых, тех, кто нас видел.

— Она психот, Джакалик! Ты не видишь? Её блокатором свели с ума. Родная мать!

— И что? Ты хочешь меня разжалобить? Она дочь нашей убийцы.

— Мы не должны убивать психотов. Это неправильно. Мы…

— Мы никому ничего не должны. Запомни.

Джакалик стряхнул руку Андрея с пистолета.

— Нам отмщение и аз воздам. Они не заслужили твоей жалости. Дети врага — наши враги. До седьмого колена!

Выстрел прозвучал как праздничная хлопушка.

— Обыщите дом! Может, тут ещё кто-то прячется.

Андрей опустился рядом с убитой. Застегнул распахнувшуюся пижаму. Закрыл мёртвой девушке глаза.

— Зачем?

— Меньше жалости, Трава. Они не жалеют нас, мы их. Наш террор против их репрессий. Только так. Без соплей и слёз. Они должны нас бояться или мы никогда не выиграем. Запомни.

Джакалик отступил на шаг. Глаза прищурились. Внимательные, настороженные. Рука с пистолетом чуть подрагивала, готовая подняться в любой момент.

Андрей не дал ему повода. Встал, отряхнул руки. Пожал плечами.

— Значит, пусть так и будет.

— Молодец!

Вождь спрятал пистолет и хлопнул психота по плечу.

— Так держать! Меньше сантиментов, больше дела.

На обратном пути Андрей молчал. Что-то треснуло у него внутри, отчего делалось тоскливо и ныло под сердцем.

— Ну как? Получилось?

Их встречала Чертовка. Напряжённая, нервная.

— Всё в лучшем виде.

— Расскажи!

Пока Джакалик описывал их «приключения», Андрей украдкой наблюдал за девушкой. Глаза у неё разгорались всё ярче. Она улыбалась, когда слушала о казни. Хищно, как зверь. Облизывала губы. Теребила в пальцах зажигалку.

Ему стало неприятно смотреть на это извращённое возбуждение. Уйдя на кухню, Андрей закурил, достал бутылку пива и через силу заставил себя пить. Хотелось вымыть руки. Намылить до белой пены, долго тереть, пока не покраснеет кожа, сунуть под горячую воду, чтобы поток унес налипшую грязь. Жаль, что так не сделаешь с сердцем.

В комнату заглянула Алиса. Молча обняла, впилась губами. Схватила за руку, потянула за собой. Сил отказаться Андрей не нашёл.

Машина бичевания. Часть 3

Полтора года назад

Грязный, избитый, Андрей вернулся в палатку. Стянул одежду и бросил на пол, заполз в спальник. Скрючился, пытаясь согреться. Каждая клеточка тела вопила от боли, хотелось заснуть и никогда не просыпаться. Он закрыл глаза и провалился в темноту.

На изнанке бытия его поджидал монстр. Тысячеглазый, многоголосый демон. Сразу стало понятно, почему Андрей оказался в одиночестве. Пси-масса всех психотов, сдавленная блокатором, истерзанная страданиями, резонировала. Свивалась в огромный вихрь, центр которого приходился на его палатку. Чужие страхи, боль, мучения, надежды, одиночество, безысходность рухнули на Андрея каменной плитой. Прихлопнули как великан мошку. Растянули на дыбе и терзали до самого утра.

На завтрак Андрей пришёл последним. Заставил себя проглотить с трудом добытую порцию. Хромая, побрёл назад. И тут его ухватили за локоть.

— Ну! Я же предупреждал вас.

Вчерашний старик досадливо цокнул языком.

— Ужасно выглядите. Да ещё в «глазе кошмара» поселились. Срочно переезжайте!

— Куда?

Андрей с горечью сплюнул.

— Ищите! Может, найдутся где-то места. Заведите друзей.

— Угу.

— Кстати, вы в списках на сегодня есть?

— Что?

— Понятно, вам никто не объяснил. Идёмте.

Седой потянул его к дорожке, по которой Андрей пришел в лагерь. У её начала, на толстых столбиках, был установлен монитор. По экрану полз длинный список с фамилиями. Как будто назло не сортированный по алфавиту.

— Вот. Ищите своё имя.

— И что?

— Нету — считайте повезло. Есть — ждите. Через полчаса начнут по