Запуск «газели», позднее получившей кличку «боевая машина торговли», совпал с конфликтом между Немцовым и Видяевым. Несмотря на то что директор пользовался большим авторитетом и уважением трудового коллектива, методы его работы не нравились губернатору. Последний любил вспоминать свое противостояние с Видяевым чуть ли не как первую битву с «олигархами». Мол, вырос «идеалистом» и не предполагал, что какие-то дяди посмеют «ослушаться госвласть». «Первая такая стычка случилась еще в Нижнем Новгороде, – вспоминал Немцов. – Директором автозавода у нас работал Борис Видяев. Вел себя как олигарх, демонстративно и нагло, налоги в областной бюджет вовсе не платил. За это я, как губернатор, без долгих увещеваний уволил директора с работы. Что тут началось! Рабочие перекрывали дороги, угрожали забастовкой… Что только не делали, чтобы заставить меня отменить решение! Но ту, первую битву я выиграл: Видяев остался пенсионером».

В действительности Немцову, который позиционировал себя «демократом», но при этом предпочитал авторитарный стиль правления и культ своей личности, вероятнее всего, не нравились независимая позиция Видяева и его популярность в крупнейшем районе города. Да и сама «битва» развивалась вовсе не так просто, как о ней вспоминал уже подзабывший многие детали Борис Ефимович. Эту версию подтверждает и хорошо знавший Немцова Андрей Климентьев: «Это был совершенно пустой конфликт, не имевший никакой финансовой подоплеки. ГАЗ тогда был убыточный и разворованный, никому он был не нужен. Но Видяев вел себя как царек, Немцову это не нравилось, начали бодаться. Видяев нес свое, Немцов свое. За Видяевым был народ, за Немцовым стоял Черномырдин».

Первые серьезные разногласия между областным и заводским начальством возникли в 1993 году, когда решался вопрос с приватизацией ГАЗа. После ликвидации Министерства автомобильной промышленности автозавод остался как бы сам по себе. Огромный, отдельно расположенный Автозаводский район еще в советские времена жил как обособленный город, лишь номинально подчинявшийся городским и областным властям. Даже менталитет людей и понятия о жизни (включая уголовные) там были особенные. А директор завода был, можно сказать, и царь и бог. Борис Видяев, например, прославился тем, что в годы дефицита по его инициативе в Автозаводском районе появилась сеть дешевых китайских магазинов. Рабочие ГАЗа получали специальные талоны, по которым могли отовариться в них. Особой популярностью пользовались джинсы китайского пошива (в то время их аналоги на черном рынке стоили огромных денег). Правда, это явление имело и оборотную сторону. На Автозавод стали часто приезжать представители Поднебесной, при этом район всегда слыл своими криминальными традициями. В связи с этим появился новый вид преступлений – ограбление китайцев. В начале 90-х «автономность» ГАЗа еще больше усилилась.

Однако сделать завод отдельно взятым успешным предприятием Видяев все же не смог. К весне 1994 года на складах скопилось уже 50 тысяч нереализованных автомобилей на сумму 240 миллиардов рублей. Дебиторская задолженность на 1 марта достигла 378 миллиардов, кредиторская – 322 миллиарда, а долги в бюджет – 150 миллиардов. Учитывая же, что ГАЗ давал четверть всех доходов областного бюджета, с подобным кризисом конечно же надо было что-то делать. Только Видяев видел выход в распределении акций исключительно между работниками и руководством, а Немцов считал, что крупнейшим акционером завода должна стать область. Один считал, что автогигант должен сохранить автономность и независимость от областных властей, второй настаивал на повышении управляемости и создании совета директоров, подконтрольного губернатору. Еще в конце 1993 года на заводе был создан забастовочный комитет, который открыто выступил против правительства. И угрожал массовыми акциями протеста и чуть ли не восстанием. Но в итоге под давлением премьер-министра Виктора Черномырдина Видяеву все же пришлось пойти на компромисс.

8 апреля 1994 года во Дворце культуры ГАЗа при огромном скоплении народа был избран совет директоров, председателем которого, а также президентом АО «ГАЗ» стал бывший министр автомобильной промышленности СССР Николай Пугин, в свое время уже работавший генеральным директором предприятия. Ну а Видяев, в тот момент уже депутат Законодательного собрания, остался на посту генерального директора. Немцов, присутствовавший на церемонии, даже прослезился, а большинство рабочих, стоявших на стороне Видяева, данный расклад не то чтобы успокоил, но точно запутал. Ибо кто такой директор – на заводе знали все, а вот кто такой президент и председатель совета директоров – черт его знает. И кто из них главный вообще? 40% акций осталось в руках государства, что в общем и в целом позволило Немцову поставить крупнейшее предприятие в регионе под контроль. Ну а Видяев, лишившийся большей части полномочий и власти, проработал генеральным директором еще пару лет и ушел на пенсию.

И вот тут настал момент, чтобы определиться, а кем, собственно, был Борис Немцов с точки зрения психологии. Собственно, ответ на этот вопрос он дал сам в своей книге «Исповедь бунтаря», описав свое состояние в 1994 году. За три года губернаторства Немцов сильно изменился. Поклонники были уверены, что он общительный, вечно улыбающийся, веселый мужчина в полном расцвете сил, а его политическая карьера еще только начинается. Еще бы! Превратил регион в «столицу реформ», спихнул взбунтовавшегося мэра, усмирил директора ГАЗа, создал «под себя» систему власти, почти официально стал преемником Ельцина. Однако сам Борис Ефимович воспринимал ситуацию и свое состояние с точностью до наоборот. «В 35 лет, на пике губернаторства, я превратился в полнеющего и дряхлеющего человека средних лет, замученного разными проблемами, курящего и раздражительного, не интересующегося почти ничем, – вспоминал он. – Я просыпался уже раздраженным и утомленным. И постепенно единственной истинной страстью становилось курение. А ведь это ужасно, когда человек получает удовольствие только от того, что его уничтожает. Начались сильнейшие боли в спине. Однажды во время прямого эфира на телевидении в программе Савика Шустера у меня так сильно схватило спину, что я едва не рухнул в обморок. Спасло то, что я упросил Савика, чтобы он объявил перерыв на рекламу».

Этих симптомов вполне достаточно, чтобы понять, что Немцов был вовсе не тем, кем казался, а точнее, старался казаться. Чтобы понять его истинную сущность и психологический тип, достаточно взглянуть на его детские и юношеские фотографии и послушать речи в молодом возрасте. Во-первых, по телосложению Немцов был классическим астеником. Собственно, именно так он и описывал самого себя в подростковом возрасте: «Однажды на школьной вечеринке, на дне рождения одноклассника, как водится, после еды и чаепития начались танцы. Мне очень сильно нравилась девочка по имени Марина. Я пригласил ее на танец, а она мне отказала. Она бросила на меня презрительный взгляд и сказала, что „с рахитами не танцует“. Я был в шоке. Это произвело эффект ядерного взрыва, и я решил срочно спасать положение. Зеркала отвергали очень высокого и крайне тощего парня. Жалкое зрелище: фонарный столб с человеческим, но изможденным лицом и кучерявыми непослушными волосами». Классический астенический тип Немцова и описанные им характерные симптомы психологического перенапряжения позволяют без труда определить его темперамент. Он был меланхоликом и интровертом. Особенностями этого типа являются слабая нервная система и чрезвычайно высокая чувствительность, которые, в свою очередь, имеют как положительные, так и отрицательные особенности.