он находился в прострации, пришло сообщение от ворвавшегося в кабинет санитара, что кое-кто из психов поджег занавески в холле и прыгал по коридору, словно приглашенный на новогодний утренник.

Проходя мимо столика, за которым сидела Лиза (Евграфий впервые почувствовал досаду от того, что его кабинет находился на третьем этаже), он надеялся на то, что она больше не заговорит о «записках сумасшедшего», но краем глаза он заметил движение в той стороне, где сидела девушка и мгновенно насторожился.

— Евграфий Порфирьевич! — остановил его мелодичный женский голос — Вам несколько раз звонил следователь по делу этого… Игната Андреевича. Вы не брали трубку, когда я переводила звонок в ваш кабинет. Где вы были? Вам было плохо?

— Нет. Почему мне должно быть плохо? У меня были другие неотложные дела.

— Другие дела? Я не видела вас проходящем мимо меня, а это единственный выход с этажа…

— Вы следите за мной?

— Нет, что вы, конечно нет! — смутилась девушка — Просто вы всегда такой собранный… Всегда отвечаете с первого раза… Никогда не опаздываете…

— Это не ваше дело!

Он пошел вперед к лифту и уже в спину услышал другой вопрос, который сразу же заставил погрузиться в свои мысли:

— Так вы все-таки избавились от дневника самоубийцы или еще нет?.. Передать что-нибудь следователю?

«Так-так, все начинает меня раздражать и действовать на нервы» — думал Евграфий, расхаживая с кружкой дымящегося кофе по квартире. Кто-то звонил ему на домашний телефон, но он не поднял трубку и намеренно отключил автоответчик. «Может же быть такое, что меня нет дома?»

Он сделал последний глоток, надел очки и лег, погасив свет настолько, чтобы можно было читать, не напрягая зрение.