уже привычно наблюдал в свое окно за событиями в Тейне. Сейчас, словно иллюстрируя события в городе, он видел огромную свинцовую тучу, нещадно поливающую город в версте к северу от замка Мотер. С другой стороны в его окно светило мягкое солнце завершающегося лета, а значит, не все еще было потеряно. Но его оптимизм не передавался подчиненным – министры то и дело докладывали об ухудшениях в экономике, военные – о поражениях на фронте. Из казны уходили деньги на охоту за революционерами, в то время как их число неизменно увеличивалось. Банд становилось меньше, но те, что сумели выжить, становились сильнее и получали больше власти. А еще его беспокоило, что в городе не так давно была обнаружена перестрелянная как куропатки иззенийская банда «Черной лозы». Это были явно не разборки между бандами – они нарвались на кого-то, кто был им не по зубам. Он не раз думал, что в число способных на такое входит и его сын, но о Тинаре вестей не было, а свидетелей данного события не осталось в живых.

Тяжеловесная туча, изрыгающая безмолвные потоки воды, за которыми совершенно ничего не было видно, закрыла полгорода своей тяжелой тенью и потихоньку расползалась во все стороны.

– Господин губернатор, разрешите обратиться, – прозвучал голос за его спиной. Как странно – с каких это пор он стал забывать закрывать двери?

– Да, лейтенант, – ответил Недар, обернувшись.

– Доклад от генерала Горрита.

– Какой доклад? Сейчас полдень, а докладывают вечером.

– Но он сказал, что нападение на инкассаторов…

– Не интересует. У нас тут каждый день нападения. Передай, что пусть дождется вечера, сделает полный письменный доклад, а затем сам принесет его мне.

– Есть! – сказал лейтенант, оторопевший от резкого тона главнокомандующего.

– И дверь прикрой за собой, – добавил губернатор и снова уставился в окно. В его голове было множество предположений о планах революционеров и о том, как предотвратить их наступление. Единственное, чего он пока понять не мог, – где они будут тренировать свою армию? Весь Тейн был под его контролем, и группировки больше тридцати человек быстро себя обнаруживали. Революционеры пока были лишены возможности объединиться, но в том, что они рано или поздно попробуют это сделать, Недар не сомневался ни на секунду. Как и прежде, он полагал, что они базируются в Иззене, но только теперь он был почти уверен, что Анина не причастна к этому. Если бы он задумал такой план, то уже смял бы противника, находящегося в таком незавидном положении, как он сам. Но Анина и не подумывала об этом, а наоборот, чуть ли не навязывала помощь. Но Мотер не хотел раскрывать того, что он думает, до тех пор, пока не будет уверен абсолютно.

В дверь постучали. «Да что им надо сейчас от меня! Сказал же – не беспокоить», – подумал Недар.

– Войдите.

– Генерал Горрит с докладом прибыл, господин губернатор!

– Это так важно? – холодно поинтересовался главнокомандующий.

– Нападение на карету с золотом из казны, которое вы решили перевезти в более надежное место.

– Сколько потеряно?

– Тут дело не в потерях. Лично я сверился с документацией – ни одного слитка не пропало. Однако убита вся охрана.

– То есть теперь кто-то просто забавляется, убивая банковских служащих?

– Не совсем. Там еще с десяток мертвых белодюжинцев. Причем из них двое на крышах. Там много крови на месте происшествия, откуда я только что прибыл. И там кровь не только бандитов. Судя по следам, народных героев было несколько. Двое из них ранены, причем довольно серьезно, остальные помогли им покинуть поле боя.

– И к чему ты все это ведешь? – губернатор обладал неплохой интуицией и понял, что главное в этом рассказе впереди.

– Мои люди опросили тех, кто мог видеть происходящее, и они сказали, что тех, кто помешал бандитам, было двое – парень и девушка. По всему видно, что парень зашел со спины, видимо, прятался в переулке и пристрелил снайперов, не тратя лишних патронов. Девушка пристрелила лишь двоих, уже в самом конце заварушки, когда парень отстреливался из-за поваленной взрывом кареты. Парень притом был одет как новобранец. Но новички так не стреляют. Да и среди моих учеников-то только один мог бы без промаха сбить двоих снайперов с крыши.

– Значит, Тинар в Тейне.

– Если да, то он где-то, где его могут залатать, вместе с той таинственной барышней, что решилась ему помочь.

– Думаете, это Эфья Инн?

– Возможно, случайная прохожая. Она стреляла с близкого расстояния и зашла с другой стороны площади. Не похоже, что они действовали сообща.

– Эти двое сообща могут только вредить. А тут на тебе – полезное дело сделали. Еще предположения?

– Нет, господин губернатор. Однако если ваш сын ранен и прячется, то вряд ли направится в центральный госпиталь.

– Но он, по твоим словам, довольно близко от места происшествия, не так ли?

– Я бы искал его в армейском госпитале, там сейчас много народу, и никто не задает вопросов. Он, как ни странно, тоже рядом.

– Ищите везде. Если это они, значит, мы их найдем.

Глава 12

Больничная койка

Martin Jacoby

River Flows in You

В конце пути старому вору пришлось тащить на себе уже не только Тинара, но и Эфью, которая из-за потери крови и боли лишилась чувств. Тинар опирался на его правое плечо, а Эфья висела на левом. Затащив наследников под обширный козырек госпиталя, Хонс опрометью бросился в здание, искать в помощь хоть кого-нибудь, поскольку его силы были на исходе, а жизнь знатных особ, а что еще важнее, детей, висела на волоске. Не раз и не два по пути до госпиталя он задавал себе вопрос: «Почему я это делаю?» – но не находя конкретного ответа, продолжал идти.

Госпиталь был полон людей – из-за нарастающих волнений в городе было много раненых. Хонс уговорил одну из сестер оторваться от записей о больных и помочь ему внести Тинара и Эфью в здание. Вскоре подоспели и санитары с носилками, и врач, а затем еще целая толпа практикантов. Однако врач – усатый, в очках и с довольно сердитым взглядом – всех разогнал, приказал отнести больных в отдельную палату и срочно приготовить все к операции.

– Доктор, они выживут? – спросила одна студентка.

– Возможно, – серьезно ответил врач.

Хонс так не волновался ни разу за свою жизнь. И дело здесь было не в том, что от его действий зависели судьбы мира, а в том, что он отдал в руки врачей не знающих жизни подростков и, возможно,