– Но, – вдруг воскликнула Ханна смущенно, – я в таком виде! Мне нужно переодеться.

– Ваше одеяние бле… белое, – возразил Дадли, смахивая рукавом с полки подсвечник и даже не замечая нанесенного урона. – Вы так очва-рвавательны, мисс! – Он хихикнул. – То есть умлы-милительны. Э… я… вы порва-трясаю…

– Хватит! – довольно внятно оборвал его Слейд.

– Вы очень красивы, – почти не запинаясь произнес Дадли, испугавшись колючего взгляда друга.

– Прошу вас, мисс, – опять взмолился священник, прижимая Библию к худощавой груди. – Двое дружков вытащили меня прямо из постели. Если бы вы только знали, по каким ужасным местам они меня таскали, прежде чем вспомнили цель своего визита! Меня вынудили посетить несколько злачных мест, что запрещено мне по сану. Прошу вас, мисс!

– Ни слова больше. Приступайте к церемонии, святой отец, – распорядилась Ханна. – И побыстрее, пока они не разошлись вконец.

– Они уже разошлись, – обреченно понурил голову священник. – Мы даже побывали на кладбище! После одного из… прошу меня простить, притонов! – И священник истово перекрестился, словно его душа уже проклята.

– Господи! – покачала головой Ханна. Она решительно сделала шаг к двум пьяным мужчинам и подхватила их под руки, морщась от неприязни. – Начинайте, святой отец. Чем раньше мы все закончим с… процедурой, тем быстрее окажемся в постели.

– О! – гаркнул Слейд, скосив туманный взгляд на Дадли поверх головы Ханны. – Я же тебе говорил: она меня вожделеет!

* * *

Звук громоподобного храпа вырвал Слейда из тяжелого сна. Храп раздавался сразу с двух сторон, чему он немного удивился. Он приоткрыл глаза, но светлее не стало.

Ага, он лежит на животе!

Почему-то от такого открытия ему стало чуть легче. Осторожно пошевелив плечами, Слейд сообразил, что с двух сторон от него тоже кто-то лежит. Душная подушка не давала обзора.

Приподняв голову, тяжелую, как чугунный котел, он поморгал и почмокал губами. Язык во рту распух и напоминал большую еловую шишку. Нестерпимо хотелось пить.

– Боже, как мне плохо, – слабо прошептал Слейд. Ноздри немедленно уловили запах застарелого алкоголя. – Бэ!

Желудок конвульсивно сжался, Слейд беспомощно дернулся и застонал. Перед глазами поплыли красные круги.

Он попытался осторожно перекатиться на спину, но двое других плотно подпирали его с боков. Желудок снова сжался и как-то подпрыгнул вверх, к горлу. Слейда замутило. С двух боков продолжал звучать молодецкий храп.

Звук распахнувшейся двери заставил Слейда снова приподнять голову и попытаться выбраться из душной подушки.

Оказалось, он лежит на кровати лицом к двери, там, где должны находиться ноги.

В дверях стояла Ханна. На ее лице играла приветливая улыбка. Она помахала Слейду рукой и, не прекращая улыбаться, дернула ближайшую штору в сторону.

– Доброе утро! – поздоровалась она очень громко. У Слейда в голове застучали крохотные молоточки. Он даже зажмурился от боли. – Как самочувствие?

Слейд высказал все, что думал о своем самочувствии, причем не в самых изящных выражениях.

Ханна осуждающе покачала тщательно причесанной головкой:

– Какие вульгарные слова! В первый день после свадьбы! Слейд осторожно прищурился, не понимая, почему над ним так жестоко издеваются.

– Какой, к черту, свадьбы? – хрипло гаркнул он.

– Нашей, разумеется, – лучезарно улыбнулась девушка. – Твоей и моей. О, только не говори, что не помнишь прекрасной церемонии и своих чудесных провожатых! – всплеснула она руками.

Слейд с трудом разлепил губы для следующего вопроса:

– Что ты городишь?

Ханна уперла руки в бока и чуть наклонила голову. Поза ее стала угрожающей.

– Неужели не помнишь? – Приветливая улыбка постепенно сменилась кривой усмешкой, глаза сузились. – Что ж, мой ненаглядный муж, позволь освежить твою память!

Девушка изо всех сил дернула на себя занавеску, впуская в комнату яркое солнце.

– Нет! Не надо! – Слейд беспомощно уткнулся носом в подушку. – Задерни штору, Ханна!

Снова звук отодвигаемых занавесок. Свет проникал даже туда, где прятал лицо Слейд. Похоже, его спутники тоже проснулись, поскольку храп смолк. Справа кто-то полузадушенно хрюкнул, словно раненое животное, слева раздалось недовольное сопение.

– Не прячь лицо, Слейд! – вдруг неожиданно громко крикнула Ханна. – Тебя ждет неприятный разговор.

– Только не разговор. Я умоляю тебя, – жалко простонал Слейд.

Ханна безжалостно сорвала с него одеяло. Он запоздало попытался ухватить его рукой, но поймал лишь воздух. По ногам замолотила подушка.

– Вставайте немедленно! – кричала Ханна. – Я хочу, чтобы ты встал, Слейд, потому что должен находиться в полном сознании, когда я придушу тебя от злости!

Слейд чувствовал себя настолько плохо, что даже обрадовался перспективе стать задушенным. Единственное, что его смущало, – причина, по которой Ханна пришла в такое бешенство и которой он не знал.

Он протянул девушке руку, словно умоляя о пощаде. Справа раздался стон.

Слейд собрал всю волю в кулак, зажмурился, перевернулся на спину и сел. Его взгляду предстали собственные обутые ноги, покоящиеся на чистой простыне. Рядом возился, также пытаясь встать, Дадли. Рыжие волосы здоровяка торчали в разные стороны, лицо выглядело помятым и серым, губы – сухими и белыми.

– Боже, дружище! – брезгливо хмыкнул Слейд. – Ты смотришься как здоровенный кусок навоза!

– А ты – так, как я себя чувствую, – скривился Дадли в ответ. – А чувствую я себя хуже, чем когда-либо в жизни. Что ты тут делаешь?

Слейд немного поразмыслил.

– Я тут живу. – Он обернулся к Ханне, рассчитывая на поддержку. Девушка стояла, подбоченившись. – Ведь я тут живу, да?

– Да, – процедила Ханна сквозь зубы. – Здесь же ты и умрешь.

Слейд недоуменно поморгал и перевел взгляд на Дадли.

– Видишь, я тут живу! – В его словах звучала гордость. – А вот ты явно не на своем месте.

– Да? Любопытно. И как я тут оказался? – Дадли задумчиво почесал голову и уставился на дыру в брюках. – Что за дыра, а, Слейд?

Слейд тоже уставился на дыру и тоже почесал голову.

– А ты как считаешь? Какая-то чертова дыра! Откуда она?

– Джентльмены, – не выдержала Ханна, – вы забыли, что здесь дама. Немедленно повернитесь ко мне!

Слейд застонал. Дадли схватился за голову и начал раскачиваться.

– Ради всего святого, Ханна, – взмолился Слейд, – я готов дать тебе тысячу долларов только за то, чтобы ты прекратила так вопить. А еще лучше, если ты задернешь шторы!