– Ты действительно так думаешь? Или просто возвращаешь комплимент?

Ресницы Ханны смущенно затрепетали. Она опустила глаза.

– Я так считала с самого начала. Даже когда боялась и ненавидела тебя.

Он рассмеялся тихо и совершенно необидно.

– Когда ты сошла с поезда, я не мог оторвать от тебя взгляда. Мне казалось, что ты приворожила меня, маленькая колдунья. А еще я подумал, что никогда прежде не встречал такой удивительной девушки.

Ханна чуть слышно вздохнула. Сердце затрепетало в груди. Ей нестерпимо захотелось поцеловать его в губы, забыв о смущении.

«Почему же я так не делаю? Ведь он мой муж, и я имею на него право.

Нет, ни за что! Я не решусь. Мне страшно!

Страшно? Разве страшно делать то, чего хочешь больше всего на свете? Разве не этого ты хотела там, в кабинете, заключая со Слейдом союз? Разве не потому ты старалась задеть его плечом или юбкой, проходя мимо? Разве ты не желала почувствовать прикосновение его губ тогда, в спальне, когда он впервые пришел к тебе?»

– Я хочу поцеловать тебя! – выпалила Ханна раньше, чем успела подумать.

– Почему же не целуешь? Ведь я твой муж, и ты имеешь право.

Слейд произнес вслух те же слова, что пронеслись в ее голове. Словно он читал в ее сердце, видел ее насквозь.

– Не надо стесняться своих желаний, Ханна. Нет ничего естественнее того, когда мужчина и женщина желают друг друга. – Слейд прищурился чуть насмешливо. – Или мама тебе не говорила об этом?

И Слейд посмотрел на нее серьезно, перестав улыбаться.

– Мама говорила, что нет ничего прекраснее любви. Она рассказывала, что любовь может изменить весь мир, придав краски серой обыденности, тогда как отсутствие любви даже самый яркий день лишает красок. Она учила меня и сестер, что без любви жизнь человека теряет смысл. Век того, кто не изведал любви, пуст и полон скорби.

– Твоя мать была… истинной женщиной, – признал Слейд, немного помолчав. Он вспомнил своих родителей, которые так и не узнали взаимной любви, и ту боль, что отравила все их существование. Губы Слейда скривились в горькую усмешку, и сердце Ханны рванулось навстречу – поддержать и утешить.

Она уже не колеблясь обвила шею Слейда руками. Губы нашли его губы и прижались, стирая мрачную ухмылку. Она боялась, что он отстранится, не пустит ее в свой мир сейчас, когда его захватили тяжелые мысли, но она ошиблась. Слейд нежно обнял ее, отвечая на поцелуй.

Мир завертелся вокруг Ханны безумным водоворотом, сметая сомнения и страхи. Запах волос Слейда, аромат кофе, перемешавшийся со слабым ароматом алкоголя, кружили ей голову. Когда язык Слейда чуть коснулся ее собственного, колени задрожали.

«Господи, я люблю его, действительно люблю. К чему самообман, если сердце шепчет правду? Я люблю его и не откажусь от своей любви».

Ханна едва не произнесла свои мысли вслух и рассмеялась – легко и непринужденно. Ей не страшно поделиться своим открытием со Слейдом. Она уже собралась признаться ему во всем, но он заговорил первым:

– Я хочу, чтобы ты разделась, Ханна. Я хочу видеть тебя, какой сотворил тебя Господь.

Ханна смутилась своей минутной откровенности.

– Что, если тебе не понравится, какой он меня сотворил? Слейд рассмеялся так, словно услышал очевидную глупость.

– Мне понравится, не сомневайся.

– Надеюсь, ты уверен в своих словах, Слейд. – Ханна огляделась. – Ты хочешь, чтобы все случилось прямо здесь?

Он медленно кивнул.

– Чем плоха музыкальная комната? Где еще заниматься любовью, как не рядом с дорогим, отлично настроенным инструментом? Здесь приятный полумрак… и есть уютный диван – даже не один. Если захочешь, мы можем испробовать их все. – Слейд говорил с ленцой, словно убаюкивая бдительность Ханны.

«Заниматься любовью… такие странные слова. Что вкладывает в них Слейд? Он хочет заняться со мной любовью, но любит ли он меня? Он умеет смотреть мне в глаза с нежностью, ладони его, скользящие по моим волосам, легки и осторожны, но признаки ли это любви?»

Слейд вплел пальцы в ее волосы, расчесывая их и распуская густой волной на плечи. Отступив немного, он полюбовался Ханной и заговорил тихим, каким-то гипнотизирующим голосом:

– Когда я впервые увидел тебя тогда, на вокзале, ты потрясла меня, я не мог отвести от тебя глаз. Ты выглядела такой испуганной и в то же время такой независимой. Твои глаза выхватывали все новые детали города, и со стороны казалось, что ты ребенок, впервые попавший в магазин игрушек. Страх смешался в тебе с любопытством. Твое лицо так поразило меня, что мне захотелось немедленно схватить тебя в охапку и любить до потери сознания. – Слейд хрипло рассмеялся. – Твоя простая и неброская одежда сразу выдавала в тебе провинциалку. Но ни одна леди, вхожая в высший свет Бостона, не носила свои жемчуга и парчу с таким достоинством, с каким ты оправила свою простую юбку и подхватила сумку, спускаясь с подножки поезда. Ты смотрела на меня с недоверием и легким презрением, словно заранее определив во мне богатого самодура. И позже, когда я узнал, кто ты такая, Ханна Уилтон Лолес, ничего не изменилось. Я хотел презирать и ненавидеть тебя, но в то же время желал прикоснуться к тебе, прижаться губами к твоим губам. Как тебе удается такое, маленькая колдунья?

– Я… я не… – забормотала Ханна, не слыша собственного голоса и находясь словно в трансе.

– Конечно, ты не знаешь, – рассмеялся Слейд. – Это в твоей крови. Мне никогда не удастся насмотреться на тебя, Ханна. Я хочу прикасаться к тебе. Я желаю слиться с тобой воедино – может, я смогу хоть немного утолить мою жажду.

Ханна задышала чаще. Ее рот чуть приоткрылся, в глазах плыл туман. Зачем он уговаривает ее? Разве он не понимает, что уже завоевал ее, превратил в свою послушную марионетку?

Слейд прижал ладонь к ее часто вздымавшейся груди, потерся щекой о ее макушку, запустил пальцы в волосы. Его долгожданные осторожные прикосновения лишили Ханну сил. Она закрыла глаза, позволяя Слейду торопливо развязывать шнуровку платья, дергать за петельки, раздевать ее. Она слышала его шепот над ухом, невнятный, дурманящий.

Оставшись в одной сорочке, она почувствовала, как прикосновения Слейда стали настойчивее. Словно он терял терпение, стремясь как можно скорее овладеть ею. У Ханны дрожали колени. Губы Слейда нашли и сжали сосок ее груди сквозь тонкую ткань, и тело Ханны пронзило острое наслаждение, отдавшееся между ног и где-то в висках.

Слейд схватил Ханну в охапку, крепко целуя ее в губы. Едва не теряя сознание от невиданной слабости, девушка ответила на поцелуй почти яростно. Приподняв Ханну за ягодицы, Слейд усадил ее себе на талию. Пальцы путались в тонком батисте, вызывая в нем желание порвать ткань в клочья. Волосы Ханны задели листы с нотами, рассыпая их веером на пол и на ближайший диван. Слейд небрежным движением сбросил остальные ноты на ковер, бережно опуская Ханну на мягкий плюш покрывала. Его пальцы торопливо расстегивали ремень брюк.