Она затаила дыхание, не зная, чего он от нее ждет. А чего ждала она? Геро приподнялась на локте, но он покачал головой.

— Останьтесь там. — Поднял руки и одним движением стянул с себя рубашку. Потом сбросил штаны.

Она раньше видела голых мужчин. Статуи, белые и абсолютно безволосые. Несколько раз она видела работников, обнаженных по пояс.

Но ничего подобного она никогда не видела и даже представить не могла. То, что она считала загаром, оказалось естественным цветом кожи — оливковым. Плечи, широкие и квадратные. В отличие от каменных статуй на теле Гриффина были волосы. От одного коричневого соска к другому тянулись темные завитки. Постепенно расширявшаяся полоска темных волос шла от пупка вниз к густой черной поросли. Его член выпирал из этого буйства волос, красноватый и… странный. Вот она, его мужская сила.

Геро не могла отвести глаз, внутри у нее все сжалось от этого зрелища. А ведь она уже держала его плоть в руках… тогда в карете. Ничего более впечатляющего и более устрашающего она в своей жизни не видела…

— Нравится? — спросил он.

Геро подняла на него глаза и сказала правду:

— Да.

Уголок рта у него дрогнул.

— Это хорошо. Я слышал, что многие невинные девушки с криком убегают от этого зрелища.

Она закусила губу при слове «невинные».

— А вы невинная девушка, не так ли? — спросил он.

Геро кивнула. Да, она девственна, но сейчас перестанет быть таковой. Это плохо. Это грех. Это…

— Не надо думать. — Гриффин шагнул к ней и опустил колено на кровать, которая прогнулась под его весом. — Не надо ни думать, ни удивляться, ни бояться. Надо только чувствовать. — Он навис над ней, от его тела исходил жар. — Почувствуйте меня.

И она почувствовала. Он втиснул ноги между ее бедер и улегся сверху. Грубые волосы на его ногах кололи, плоский крепкий живот давил на нее, горячая плоть обжигала, словно раскаленный железный брусок.

Он опустил голову и прошептал:

— Почувствуйте меня.

Он всунул язык ей в рот, а она уже знала, как пососать его, как склонить голову набок, чтобы их рты удобно соприкасались. Он запустил руки ей в волосы, вытащил булавки и засунул ладони под пряди. Геро вдруг поняла, что она тоже может его потрогать.

Она провела руками ему по бокам, по спине. Теплая кожа оказалась гладкой и немного влажной — наверное, еще не высохла после ванны, а может, это от жара, охватившего их обоих. Геро коснулась мышц на плечах, и они задвигались под ее ладонями. Это такое личное, такое особое действо — касаться обнаженной мужской спины, ощущать ее.

Гриффин что-то пробормотал и приподнялся. Она ощутила его пальцы у себя на пушистом холмике между бедер. Геро наблюдала за его лицом — рот напряженно сжат, между бровей залегла складка, лоб блестел от пота. Он наверняка проделывал это бесчисленное количество раз, но сейчас он очень серьезен и сосредоточен.

Это ее успокоило.

И в тот же самый момент она ощутила кончик его члена внутри своего лона.

Геро, испугавшись, схватила его за плечи.

Он нагнул голову и посмотрел ей прямо в глаза.

— Не надо ни о чем думать. Надо просто чувствовать.

Она ожидала боли, а почувствовала лишь давление. Но что будет дальше — боль или удовольствие, — она не знала.

Его член двигался у нее внутри.

— Расслабьтесь, — прошептал он прямо ей в рот.

С каждым новым погружением он проникал чуть глубже. Пока что она не испытывала ни боли, ни каких-то приятных ощущений. Он поднял ей ноги, обвил ими себя и уже с большей силой погрузился в нее.

Геро ощутила, как у нее внутри все заполняется его плотью. Что сейчас будет? Он, видно, прочитал этот вопрос в ее глазах, потому что, приподнявшись над ней на вытянутых руках, улыбнулся и хрипло произнес:

— Сейчас почувствуете.

Она снова ощутила, как у нее внутри его плоть медленно касается одного и того же места, от чего она начала испытывать восхитительное удовольствие.

— Чувствуй меня, душа моя, — прошептал он, и она увидела, как у него блестят глаза.

Он опустил голову и облизал ей сосок. Геро выгнулась под ним, а его сильное тело управляло ею и дарило наслаждение. Его бедра ритмично двигались. Жар у нее между ног рос и растекался кверху, достигая такого накала, что она вскрикнула и вцепилась ему в плечи.

Что она испытывала? Радость? Страх? Это смешанное чувство распирало грудь, словно все ее чувства, которые она до сих пор сдерживала в себе или от чего отказывалась, вдруг вылились на поверхность. Ее лицо, ее тело ей не повиновались. Она распадалась на части и знала, что никогда больше не сможет стать прежней.

Гриффин соединился с ней в плотском слиянии, и в этот момент она поняла, что такое происходит лишь один раз в жизни. Сейчас, и только сейчас, она совершенно свободна. Геро крепко прижалась к нему, испугавшись, что он почему-то может остановиться и она останется одна, без него.

Но Гриффин не остановился. Он нежно покусывал ей сосок и раскачивался над ней, все быстрее и глубже погружаясь в ее лоно. Пот блестел у него на шее и на груди. Геро сотрясала дрожь. Она открыла рот, из которого вырвался сдавленный крик, но он языком и губами закрыл ей рот.

И вдруг этот бесконечный натиск закончился. Она почувствовала, как у нее по животу растекается что-то теплое, открыла глаза и увидела его удовлетворенное лицо, на котором разгладились все складки.

Все. Она больше не девственница.

Чарли следил за тем, как костяные кубики падают из его пальцев. Двойка и три очка. Пять может оказаться счастливым числом, а может, и нет. Все зависит от игры.

— Значит, налет провалился. — Даже не глядя на Фредди, он знал, что тот переступил с ноги на ногу.

— Да. Троих убили сразу, а еще двое ранены.

Чарли проворчал что-то и собрал кости. Он перекатывал их между пальцами — стук костей успокаивал его.

— И мы все еще не расправились с этими проклятыми осведомителями герцога.

Фредди на это не ответил, поскольку отвечать было нечего.

— Так ты говоришь, что Рединга видели с сестрой герцога? — задумчиво спросил Чарли.

— Два раза в Сент-Джайлзе, — ответил Фредди.

Чарли кивнул и улыбнулся:

— Герцог, герцог. Все всегда возвращается к герцогу, не так ли? Герцог и Рединг, наши дорогие друзья.

Фредди опасливо облизал губы.

Сверху послышались стук и болезненное бормотание.

Чарли поднял глаза, словно мог разглядеть женщину, лежавшую наверху.

— Как она сегодня?

Фредди пожал плечами:

— Сиделка говорит, что утром выпила бульона.