— Ну вот и всё. — Бандит ее отпустил и повернулся к лежащему в луже крови врачу, чтобы вытащить нож.

В этот момент его настиг сильнейший удар по спине, а затем и по голове.

— Вот теперь всё! — Яна тяжело дышала, стоя над преступником со штативом капельницы в руках, словно с мечом над поверженным врагом.

Яна сидела в милой, уютной гостиной Вейкиных и пыталась пить чай из фарфоровой чашки. Руки у нее сильно тряслись, и она очень боялась разбить дорогой предмет.

— Не знаю от чего: то ли от выпивки, то ли наркотики еще не вышли, а может, от мышцы потянула, когда била этого убийцу, — сказала она в свое оправдание. — Извините. Это не для светской беседы. Господи, какой же тонкий фарфор, я его не чувствую.

— Яна, и разобьешь — не велика потеря! А если тебе неудобно пить, я могу перелить чай в обычную чашку, — предложила Стефания Сергеевна.

— Ой, да! Если можно.

Стефания Сергеевна ушла на кухню и вскоре вернулась с большой фаянсовой чашкой.

— Ну, ты даешь, конечно! — покачал головой Мартин. — Этого подонка уже дожали, и он начал давать показания. Только всё время оборачивается и шепчет: «Чертова блондинка!»

— Ничего, у него теперь будет много времени, чтобы и о жизни подумать, и обо мне повспоминать, — улыбнулась Яна. — Этот недоумок подумал, что я буду лежать перед ним беззащитной жертвой с капельницей в вене. Да я как только увидела этого якобы художника-криминалиста, натянула на себя одеяло и первым делом вытащила иглу из вены.

— Ты у меня сообразительная, — похвалил Мартин.

— В минуты опасности сам иногда не знаешь, что выкинешь. Организм мобилизуется. Жалко Константина Игоревича, он явно ничего не заподозрил. Я думала, что бандит даст ему уйти.

— Он выкарабкается, я узнавал, — ответил Мартин.

— Интересно у тебя получается. Привез женщину в другой город, чтобы защитить, а на деле подверг еще большей опасности, — произнесла Стефания Сергеевна. — Тебе же звонили из Москвы?

— Да, но я хотел утаить этот факт, чтобы Яна еще погостила у нас. Яна, Виталий сообщил, что ты может возвращаться в Москву. Все преступники пойманы, тебе больше ничего не угрожает. А твой друг патологоанатом идет на поправку, — сказал Мартин.

— Ну и хорошо. Завтра же и поеду. Отдохнете от меня, — ответила Цветкова.

— Ты нам совсем не мешаешь! — поспешила заверить ее Стефания Сергеевна. — Правда, Мартин? Мы даже скучать будем…

— Да уж, — отвела глаза Яна.

— Наверное, я должна вас оставить наедине. Вам же есть о чем поговорить?

— Мама, ну нельзя же так прямолинейно! — смутился Мартин.

— А как с тобой еще? Неужели ты будешь идиотом и отпустишь Яну? Посмотри, как ты преобразился. Сколько у тебя было женщин, но впервые ты стал таким, каким был, когда любил Настю. Если ты боишься себе признаться, что снова влюбился, так я тебе скажу! И не надо считать это предательством. — Стефания Сергеевна удалилась с гордо поднятой головой.

— Извини… — пробормотал Мартин.

— Да все нормально. Я пойду спать, ладно? — Яна поднялась с места.

— Мама права. Я — идиот. Ты столько раз говорила мне о своих чувствах, а я вел себя как клоун. Я, правда, испугался быть счастливым. Яна, я не хочу тебя терять, не уезжай. Останься еще, а потом мы что-нибудь придумаем. Я тебя не отпускаю, так и знай, — Мартин посмотрел на Яну, и в его глазах не было ни капли иронии. — Да… я тут… все не мог подобрать подходящий момент… — Он достал из кармана маленькую бархатную темно-синюю коробочку, открыл и протянул Яне.

Трепеща от восторга и удовольствия, Цветкова взяла ее. От этого мужчины она приняла бы любой подарок с восхищением и наслаждением, будь то гремучая змея или бородавчатая скользкая жаба. На черном бархате красовалось кольцо из белого золота с бриллиантами.

— Какая красота!

— Тебе нравится?

— Я с ним никогда не расстанусь! — просияла Цветкова.

Мартин подошел к ней, обнял и…

«А все говорят, в Питере плохая погода…» — думала Яна, лежа на широкой кровати и прижимаясь к Мартину. Сквозь неплотно задернутые шторы, а вчера им было не до приличий, пробивались яркие, солнечные лучи. Душа Яны ликовала, а на губах играла глупая счастливая улыбка. Солнечный зайчик скользил по мускулистому телу Мартина. Яна любовалась им и хотела, чтобы это продолжалось вечно. Впрочем, она надеялась, что у нее вся жизнь впереди, чтобы вот так, по утрам, смотреть на него. Ей захотелось приготовить Мартину завтрак. Она выскользнула из-под его руки, накинула легкий халатик и тихонько вышла из комнаты.

На кухне ее ждала записка от Стефании Сергеевны.

Доброе утро, дети. Рада за вас.

Ушла на рынок, потом зайду к приятельнице Тамаре.

Буду вечером. Надеюсь, вы хорошо проведете день.

Яна счастливо вздохнула и улыбнулась. Она заглянула в холодильник в поисках томатов, бекона и яиц, но ее отвлек дверной звонок. Она подошла к двери и увидела на экране домофона Алексея.

У Мартина был не простой домофон, а какая-то сложная система видеонаблюдения и сигнализации. Цветкова побоялась нажимать все кнопки подряд, чтобы не сбить настройки, но и будить Мартина не захотела. Не так она представляла себе это утро. А Алексей продолжал названивать.

— Черт! Черт! Черт! — Яна открыла дверь и поспешила по ступенькам вниз, чтобы открыть дверь подъезда.

— Леша, привет!

— Яночка! Какая ты красивая… Вся светишься! — заулыбался он и достал из-за спины букет. — Это тебе!

— Ой, неожиданно! Спасибо, конечно.

Леша продолжал пожирать ее глазами, и Цветкова потуже запахнула халатик.

— Ты к Мартину? Надеюсь, у тебя не очень срочное дело? Понимаешь, у него была тяжелая ночь. Давай мы сами к тебе приедем попозже? Или передай через меня, что ты хотел. Ты только не обижайся, я не то чтобы не пускаю тебя в дом… Просто ты не вовремя, понимаешь?

— Я понимаю, я всё понимаю, — кивнул Алексей. — Я бы с такой женщиной тоже всё время был занят и так уставал за ночь, что с утра не мог выйти к другу.

Яна покраснела.

— Не надо так говорить…

— Ведь ты поцеловала меня, и я почувствовал, что это был не простой поцелуй. В нем были страсть и любовь. Почему все целуют меня, а потом выбирают Мартина?

— Леша, извини, но ты не так всё понял. У меня были галлюцинации.

— Ты хочешь сказать, что страсти не было? — расстроился Леша.

— Была! Конечно, была…

— Значит, не было любви? — перебил ее Алексей.

— Господи, и любовь была!

— Я пришел, чтобы спасти тебя. Это же роковой мужчина! Он разобьет твое сердце! Он сломает тебя! Я-то ловлю и пришпиливаю бабочек, а он то же самое делает с женщинами.