Чжу вместо ответа только поджал губы. Не сказав ни слова, он вышел из комнаты, чтобы покурить. Воцарилась тишина.

– План еще недоработан, – нарушил тишину Чэнь. – В нем есть дыры, которые нужно залатать.

– Пока это лишь первые наметки, – Чжан улыбнулся. – Мы должны продумать каждый шаг. Если объединим наши усилия и опыт, вчетвером мы доведем план до совершенства. Тогда и добьемся своего.

– Меня все еще беспокоит, что вас арестуют, – проговорил Цзян.

– Другого способа я не вижу. Зато у Чжу и Чэня неприятностей быть не должно. Кроме того, если все пройдет как по маслу, мне назначат минимальное наказание.

– Кстати, убедить в достоинствах плана нужно не только Ли Цзин. – Чэнь нахмурил брови. – Цзяну тоже следует обсудить все с женой. Она имеет право знать, что происходит, и…

– Не стоит недооценивать Го Хунся, – перебил его Цзян. – Какой бы беспомощной она ни выглядела, я не знаю людей сильнее. Я никогда от нее ничего не скрывал, и она поддерживала каждое мое решение. Не сомневаюсь, что она и сейчас меня поймет. Жаль только, я не смогу отплатить за ее доброту.

Чэнь закусил губу. Похоже, им придется следовать плану Чжана Чао.

Неделю спустя все четверо вновь собрались вместе, чтобы обсудить отшлифованную версию плана. Каждый держал в руках распечатку.

– Есть какие-нибудь вопросы или предложения? – Чжан посмотрел на остальных.

– Мы выставим Цзяна взяточником и проходимцем, – проворчал Чжу. – Как мы потом восстановим его доброе имя?

– В могиле мне доброе имя ни к чему, – усмехнулся Цзян.

– Я считаю, ради конечной цели стоит пойти на эту жертву. Так мы продемонстрируем, какие ужасные ошибки может допустить система правосудия, – пояснил Чжан.

– Я по-прежнему против. – Чжу покачал головой.

– И тем не менее будешь следовать плану, не так ли?

– Чтоб тебя! – Чжу погрозил Чжану Чао кулаком.

– Давай, Снежок, ты же опытный полицейский; укажи нам на возможные ошибки в плане, – подмигнул Цзян.

– Отстань. С тобой спорить бесполезно. – Чжу, вздохнув, уставился в свою распечатку.

– Спасибо.

– Да ну тебя… – Чжу скривился. – Итак, когда Чжана арестуют, полицейские должны поверить, что он убийца. Других возможностей им видеть не следует. Мы всё тщательно продумали, однако Чжан – известный адвокат, и его выходка в метро может навести на подозрения. Поэтому нужно сыграть свою роль безупречно. Полицейские привыкли к нелогичным поступкам преступников, так воспользуемся этим. Чжан очень рискует, нельзя допустить ни малейшей ошибки. Я еще раз пройдусь по тексту признания. Возможно, что-то исправлю. Не забудьте, во время расследования полиция проверит телефонные звонки Цзяна. Чэнь, с сегодняшнего дня тебе нельзя ему звонить, иначе все поймут, что вы друзья.

– Мы составили сценарий расследования, – подхватил Чжан, – и нужно, чтобы им занималось как можно больше людей из различных ведомств, тогда Сунь Хунъюнь и его подручные не смогут замять дело. Кроме того, полиция не должна выйти на Чжу слишком рано, так что тебе, наверное, тоже лучше не звонить Цзяну. Ты можешь вместо этого звонить мне, а я буду передавать твои сообщения.

Чжу, немного подумав, согласился.

– Ты точно сможешь обставить все так, будто я его задушил? – уточнил Чжан.

– Конечно. Я много лет занимался судмедэкспертизой, моя фирма производит устройства, которыми полицейские пользуются во время следствия. И все же есть кое-что… – Чэнь осекся.

– Продолжай, – сказал Цзян.

– Смерть от удушения весьма болезненна, тебя ждет настоящая агония. В какой-то момент ты не сможешь повернуть назад, тебя уже ничто не сможет спасти…

– На минуту моей силы воли хватит. Даже лучше, если веревка не ослабнет, когда я буду инстинктивно за нее хвататься. Не хочу похоронить все, чего мы достигли.

Чэнь, вздохнув, добавил:

– Чжан, тебе нужно будет снять со стены приспособление, которым воспользуется Цзян. Положишь на балконе рядом с сушилкой для белья, на него никто не обратит внимания.

– Хорошо, сделаю.

– Я позабочусь о том, чтобы в отчете о вскрытии не упомянули о твоей болезни. В Чжэцзяне судмедэкспертов не так уж много, и я наверняка смогу выйти на того, кто будет работать над твоим делом.

– Что ж, план не так прост, – подытожил Цзян.

Обсуждение длилось еще много часов. Чжан вел подробные записи и поминутно напоминал всем выучить свои реплики.

– Как тебе удалось убедить Ли Цзин? – спросил Чэнь. – Тебя же точно посадят в тюрьму. Неужели она…

– Сначала она сопротивлялась, – с улыбкой ответил Чжан, – но в итоге все поняла и обещала следовать плану. Не сомневаюсь, она справится блестяще. А как насчет твоей жены, Цзян? Как она поведет себя на допросе?

– Она полностью готова, – успокоил его Цзян.

– Главное – придать делу как можно большую огласку, – резюмировал Чжан. – Рано или поздно я заставлю следователей выполнить мое требование. Когда придет время допроса, постарайтесь не нервничать и выдать все необходимые на тот момент подсказки. Нам никто не должен помешать.

После китайского Нового года Го Хунся и Лэлэ вернулись в Пинкан. Цзян Ян, согласно плану, остался в Цзянчжоу. В середине февраля он позвонил Ху Илану и договорился о встрече. Сказал, что располагает несколькими фотографиями, сделанными Хоу Гуйпином, на которых некий чиновник ведет несовершеннолетнюю девушку в номер отеля.

Цзян пришел в ресторан один. На сей раз собственная безопасность его не волновала: Цзян был бы только рад, если б Ху решил сам его убить. Разумеется, он принес лишь копии снимков, спрятав оригиналы в надежном месте.

Чжу настаивал, чтобы Цзян вооружился скрытой камерой или хотя бы диктофоном, однако Чжан отверг его идею: если Цзяна поймают на шпионаже, Ху сорвется с крючка.

Он не ошибся: первым делом Ху Илан велел охраннику обыскать Цзяна с помощью сканера и только потом предложил гостю сесть.

– Расскажите подробнее об этих фотографиях. О каких снимках идет речь? – вежливо осведомился он.

– О каких снимках? – Цзян рассмеялся. – О тех, из-за которых вы убили Хоу Гуйпина.

– Все еще не понимаю. Они у вас с собой? – Ху Илан не выходил из роли.

Цзян вручил ему снимки, Ху внимательно их изучил, затем разорвал пополам и швырнул на пол.

– Что тебе нужно? – Он преобразился, растеряв всю свою учтивость.

– Я потерял работу и семью – всё из-за тебя. Хочу пятьсот тысяч в обмен на оригиналы фотографий, чтобы восстановить свою разрушенную жизнь. Не так уж и много, я думаю.