Валорум вышел на подиум. Он выглядел безмерно уставшим.

— Предложение Торговой Федерации принимается. Подобная ситуация описана в Уложении о порядке оценки чрезвычайных ситуаций, в разделе 523, литера "А".

— Он кивнул в сторону ложи Набу. — Королева Набу Амидала, вы согласны отложить свой запрос на то время, пока комиссия Сената проверит справедливость ваших претензий?

Анакин видел, что королева окаменела. Когда Амидала заговорила, ее голос был холоден, но гнев и решимость эхом отдавались в ее словах.

— Я возражаю, канцлер! — заявила она, не сводя глаз с Валорума. — Я не хочу, чтобы мои подданные погибали, и я хочу положить конец посягательствам на наш суверенитет. Меня избрали королевой не для того, чтобы спокойно наблюдать, как погибают мои подданные, пока вы обсуждаете подробности вторжения на бесконечных заседаниях. Если нынешний Сенат недееспособен, ему нужен новый руководитель. — Королева сделала паузу. — Предлагаю вынести вотум недоверия верховному канцлеру Валоруму.

В зале поднялся шум. Одни поддерживали требование, другие протестовали.

Сенаторы и наблюдатели дружно вскочили, ропот перешел в гвалт, эхо заметалось по огромному залу. Гул обретал структуру, складываясь в слово:

«Во-тум! Во-тум!» Ошеломленный Валорум застыл на месте, лишившись дара речи. Он потерянно смотрел на Амидалу, широко распахнув глаза. Королева ответила ему вызывающим взглядом и ждала, чем кончится ее демарш.

Мае Амедда вышел на край подиума и встал перед Валорумом.

— Тишина! — проревел он, закинув голову. — К порядку!

Присутствующие подчинились призыву Амедды, немного успокоились и заняли свои места. Анакин заметил, что ложа Торговой Федерации вновь выдвинулась вперед и заняла место рядом с ложей Набу. Лотт Дод бросил пристальный взгляд на сенатора Палпатина, но ничего не сказал.

К центру арены поплыла новая ложа, и заместитель председателя предоставил слово сенатору от Руны Эдселю Бар Гану.

— Руна поддержживает вотум недоверия канццлеру Валоруму, — растягивая шипящие и свистящие, заявил Бар Ган.

Недовольный Мас Амедда констатировал:

— Требование поддержано.

Он повернулся к Валоруму и что-то быстро сказал ему, загородив рот ладонью.

Валорум ответил Амедде непонимающим взглядом. Его взгляд был пустым и равнодушным.

— Отсрочка недопустима, — громко заявил Акс Мое из Маластера, вновь привлекая к себе внимание Маса Амедды. — Раз требование поддержано, голосование следует провести немедленно. И повторно проголосовать по вопросу Набу.

Снова поднялся Лотт Дод.

— Я предлагаю передать вопрос о вотуме в процедурный комитет для тщател'ного изучения…

Сенаторы опять вскочили с мест и принялись скандировать:

— Во-тум! Во-тум!

Мае Амедда положил руки на плечи верховного канцлера Валорума и начал в чемто горячо убеждать его, словно с помощью слов хотел вернуть мертвеца с того света.

— Вот видите, ваше величество, общественное мнение на вашей стороне. — Услышав тихий голос Палпатина, Анакин снова прильнул к экрану. — Уверяю вас, Валорум будет смещен. Они выберут нового канцлера. Могущественного. И наши страдания наконец закончатся…

Мае Амедда вновь вернулся на подиум и обратился к залу.

— Верховный канцлер объявляет перерыв.

Сенаторы вновь подняли гулкий неистовый крик. Мае Амедда снова что-то говорил Валоруму, тот бессмысленно смотрел в сторону, словно что-то сломалось у него внутри.

И тут Анакин почувствовал странную волну. Холод, смешанный с жаром, прокатился от живота к плечам, оставив ясное понимание, что во Вселенной что-то изменилось. Ощущение трещины, разрыва… Странный свет… Ему показалось, что может это изменить, поправить, как и любой механизм, с которым он сталкивался в жизни… Волна какой-то силы прокатилась через него и ушла, оставив ощущение потери и недоумения.

Анакин поднял голову. Ложа Набу возвращалась на галерею. Сенатор и королева смотрели на него.

* * *

Анакина допустили в один из королевских покоев. Тут рк он не смо удержаться — проскользнул мимо стражника и бросился на поиски Падме, но — нос к носу столкнулся с самой Амидалой. Королева стояла одна в центре комнаты.

— Ой, — сказал ей Анакин и смутился. Почти.

Королева отрешенно кивнула. Он не был уверен, что она видит его, хотя взгляд Амидалы не ускользал в сторону. Абсолютно белое лицо королевы было безупречно и безмятежно.

— Я ищу Падме, — он с сомнением огляделся. Они были одни. — Куай-Гон сказал, что сейчас мы пойдем в Храм на Совет. Я хотел попрощаться. Куай-Гон сказал, что мы можем с ней не увидеться…

— Падме здесь нет, — улыбка коснулась алых губ королевы. — Я дала ей одно поручение. Анакин погрустнел.

— Но я передам ей твои слова. Он вновь расцвел.

— Я стану джедаем, — сказал он. — Может быть.

Он должен был поделиться! Он хотел бы сказать это Падме, но раз ее нет, сойдет и королева.

Амидала кивнула:

— Может быть, станешь.

— Я думал, Падме понравится.

— Ей понравится. Я тоже так думаю.

Анакин попятился, вдруг сообразив, что, наверное, он что-то нарушил или говорит как-то не так, как положено. Взрослые либо сердятся, либо радуются.

Королева не делала ни того, ни другого. Она была — никакая. И он не был уверен, что она взрослая. Но не был уверен в обратном. У нее не было возраста. У нее было лицо Падме, но она не была ангелом.

— Я… пошел, — сказал он.

— Удачи тебе, Анакин, — ласково произнесла Амидала. — У тебя все получится.

* * *

День тянулся нескончаемо медленно, а закат наступил слишком быстро.

Кварталы внизу уже погрузились в ночную мглу, только здание храма полыхало в вечерней заре, будто охваченное пламенем. Скоро тень затопит и широкий балкон, опоясывающий Башню Совета, и только шпиль, возносящийся выше любого здания на планете, будет виден на фоне фиолетового неба.

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Оби-Ван решил думать о постороннем. Но даже праздные размышления упорно приводили его к пророчеству. Он знал его с детства. Как и сотни других легенд и пророчеств, которые так любили дже-даи всех рангов. Особенно падаваны. Это пророчество было не лучше и не хуже всех прочих. Обычно учитель не отличался склонностью верить в них.

Наоборот. Как раз именно он имел привычку выливать холодную воду на особенно разгоряченную очередным пророчеством голову. Почему же сейчас он упрямо цепляется за мальчишку? Оби-Ван сам провел этот тест, потом повторил еще раз, чтобы убедиться, что все сделал правильно. У мальчишки в крови оказалось столько мидихлориан, что зашкалило не только прибор, но и вихрь мыслей в голове падавана. Но ему все время казалось, что рыцарь из пророчества должен выглядеть как-то иначе, ну, значительнее, что ли. На ми представилась гигантская фигура в черном плаще и черных доспехах.