Он кинул взгляд на мальчика, забывшегося наконец спасительным сном, и тихо, чтобы не разбудить его, произнес:

– Мы с братом и сестрами в такой ситуации обрели поддержку, охрану и помощь. Теперь наша очередь предоставить все это тебе. Поступи мы иначе, нас можно было бы счесть последними негодяями.

Он вгляделся в лицо спящего, невольно отметив, что оно очень красиво, и даже как-то не по-мужски, а скорее по-девичьи, чему, вероятно, причиной был малый возраст, еще не дававший чертам затвердеть. Сегодня же он увезет его к ним. Но просто убраться отсюда, зарыв тела, невозможно. У погибшего были в Лимингтоне друзья, и они сюда обязательно явятся. Кроме того, совершилось убийство, и он, Эдвард, должен поставить об этом в известность хранителя леса. Надо чтобы к нему съездил Хамфри. Эдвард, забывший за всеми событиями, на сколь длинное время исчез из дома, вдруг понял, что брат и сестры наверняка уже сходят с ума от тревоги. Но в темноте все равно не найти обратной дороги, а к утру есть надежда, что мальчик выспится и настолько придет в себя, что сможет ему указать путь отсюда. «Интересно, каким вообще образом они с отцом оказались здесь? – озадачился Эдвард. – Но не буду строить догадки. Пусть лучше мальчишка мне сам все расскажет».

Наконец ему дал о себе знать голод, и только тут он сообразил, что во рту у него не было ни крошки с тех пор, как он пообедал дома. Стараясь не разбудить мальчишку, Эдвард перебрался в переднюю комнату и залез в шкаф, где обнаружилось множество самой разной провизии, включая бутыли с вином. Он принялся жадно есть. Вино он трогать не стал, но при виде его пред мысленным взором возникли пышные арнвудские застолья, и образ отца, и жест, которым он поднимал тяжелый свой кубок за здравие короля, а эта картина как бы сама собою перетекла в мечты, которые тут же перенесли его на поле битвы, где он и пребывал, геройствуя, пока незаметно не погрузился в сон.

Разбудили его истошные крики мальчика. Бедняга во сне звал отца. Эдвард глянул в окно. Солнце уже два часа как встало. Тихо отворив дверь, он вышел на улицу и, стараясь не обращать внимания на тела двух разбойников, осмотрелся. При утреннем свете было отчетливо видно, сколь надежной стеною леса защищено это жилище. «Всадники могут хоть целиком весь лес прочесать и даже не заподозрят, что здесь стоит дом, – подумал Эдвард. – Да и разбойникам нипочем бы его не найти, не выследи кто-то из них тех людей из Арнвуда». Ему теперь лишь с большим трудом удалось отыскать тропинку, по которой они сюда вышли. Она вывела его через рощу в лес, но и при свете дня все здесь было ему незнакомо, и так как ждать он больше не мог, то снова повернул к дому в надежде, что, разбудив мальчика, сможет хоть с его помощью отсюда выбраться.

Не успел он, однако, пройти и нескольких шагов, как до него донесся собачий лай, который звучал все ближе и ближе. Так лают собаки, напавшие на след. Эдвард остановился, чтобы понять, кто идет сюда, и увидел пулей вылетевшего из кустов Смокера, вслед за которым мчались Хамфри и Пабло. Эдвард приветствовал их радостным возгласом. Смокер принялся на него прыгать и несколько раз изловчился лизнуть в лицо. Дождавшись, пока он утихомирился, Эдвард заключил в объятия младшего брата.

– Слава богу, ты жив! – стер ладонью струившиеся по щекам слезы Хамфри. – Ну и ночку же мы пережили сегодня, пока Пабло не догадался, что Смокеру нужно понюхать какую-нибудь твою вещь. Мы дали ему твою старую куртку, и в лесу он напал на твой след, а мы с Пабло пустились за ним вдогонку. Ох он и погонял нас кругами, пока не вывел сюда. Но что же с тобой стряслось?

Прежде чем отвечать, Эдвард крепко пожал руку Пабло, а затем обратился к Хамфри:

– Как по-твоему, мы далеко от дома?

– Миль за восемь, не больше, – определил расстояние тот.

– Мне много всего нужно вам рассказать, но сейчас только вкратце, а потом уж узнаете все подробно, – и он бегло обрисовал им картину минувшей ночи.

Даже краткий и сбивчивый этот рассказ привел в совершенное потрясение обоих слушателей, и они сразу же принялись разрабатывать план дальнейших действий. Хамфри готов был идти немедленно к Освальду Патриджу, а Пабло послали домой предупредить сестер, что в лесу скрывается банда разбойников.

– Теперь, Хамфри, – продолжил Эдвард, – нужно решить, как мы поступим с мальчиком. Здесь без нас ему оставаться нельзя ни минуты.

– Кстати, а где он? – полюбопытствовал брат.

– Вроде бы еще спит, – предположил Эдвард. – А решать нам с тобой нужно вот что: ты пешком собираешься к Освальду или на Билли? Видишь ли, я не хочу забирать мальчишку с собой, прежде чем увезу отсюда все, что принадлежит им с отцом. А это я смогу выяснить только после того, как он проснется. К тому же я знаю, что в доме есть деньги, и мы непременно должны их найти, чтобы они наверняка у него остались.

– Ну, тогда я, конечно, пойду пешком, – сказал Хамфри. – За повозкой-то надо домой возвращаться. Пока туда да обратно, полдня пройдет, и Освальд с хранителем сегодня уже ничего не узнают. Так что я прямо сейчас на своих двоих к ним отправлюсь, а Пабло пригонит тебе повозку, и ты отсюда на ней все вывезешь, прежде чем они явятся завтра утром со мной. Насколько я понял из твоих слов, отец мальчишки был роялистом, а значит, его имущество вполне могут конфисковать в пользу Парламента.

– Ну, тогда поспешите каждый в своем направлении, а я останусь здесь с мальчиком, и мы подготовимся к переезду, – подвел итог их краткому совещанию Эдвард.

Мальчик уже не спал, но по-прежнему оставался в постели, пребывая в совершенно подавленном состоянии.

– Ну-ка давай, дорогой, поднимайся, – ласково, но настойчиво принялся расшевеливать его Эдвард. – Того, что случилось, увы, не вернешь, и если ты добрый христианин, то наверняка понимаешь: все мы смиренно должны принимать волю Господа.

– Ах, – горестно выдохнул мальчик. – Я прекрасно все это знаю и должен именно так себя и вести. Но до чего же мне тяжело. Я потерял отца, и сердце мое разбито, потому что он был мне единственным другом. Кто теперь будет меня любить и что ждет меня дальше?

– Я обещал твоему отцу заботиться о тебе, и это теперь мой долг, – отвечал ему Эдвард. – Мне бы и в голову не пришло нарушить данное ему слово, даже если бы он остался в живых. Теперь же тем более сделаю для тебя все, что окажется в моих силах. Просто доверься мне. Я ведь познал на собственном опыте, что значит попасть в беду и найти защитника. Ты будешь теперь жить со мной, моим братом и сестрами, и все наше станет твоим.

– А у вас есть сестры? – оживился впервые за все это время мальчик.

– Да, целых две, и скоро ты с ними увидишься, – подтвердил Эдвард. – Я послал уже за повозкой, и на ней мы с тобой уедем. А теперь скажи мне, пожалуйста, как давно вы с отцом оказались здесь?

– Больше года назад.

– И чей это дом?

– Наш. Он был куплен отцом у прежних владельцев. Ему казалось, так меньше риска, что его кто-нибудь выдаст властям. Парламент приговорил его к смерти, но ему удалось совершить побег из тюрьмы, – объяснил мальчик.