– То есть он был сторонником короля?

– Да, – кивнул мальчик. – И это ему не простили.

– Ну, тогда ты попал к своим, – положил на плечо ему руку Эдвард. – Мы преданны королю навсегда и всем сердцем, и тебе ничего не придется скрывать от нас. Но давай-ка пока вернемся к делам. Если дом принадлежит твоему отцу, значит, и все, что находится в нем, его собственность?

– Конечно, – подтвердил мальчик.

– А теперь стал хозяином ты? – решил уточнить Эдвард.

– Н-наверное, – вновь ударился в слезы мальчик.

– Твой отец уже в лучшем мире, и ему теперь ни один негодяй не страшен, – постарался как можно мягче продолжить Эдвард. – Но у них еще остается возможность присвоить его имущество. Только мы с тобой этому помешаем. Все, что у тебя здесь есть ценное, мы погрузим в повозку и отвезем к нам. Разумеется, это останется только твоим и, полагаю, в будущем тебе пригодится. Однако сейчас нам следует поспешить. Здесь случилось убийство, и я был вынужден сообщить об этом хранителю леса. Сам он совсем не такой плохой человек, как власти, которым служит, и по собственной воле на конфискацию, может, и не пойдет, однако, лишь только доложит о происшествии Парламенту, ему велят это сделать. Но мы с тобой их опередим, и к их приезду здесь уже ничего не будет. Только ты помоги мне скорее собраться.

– Вы очень добры, и я готов следовать вашим советам, но у меня сейчас совершенно нет сил.

– Значит, ты должен взять себя в руки, – твердо проговорил Эдвард. – Вставай, начни собирать одежду и все остальное, что есть в этой комнате, а я тем временем осмотрю дом. Кстати, из разговора грабителей ясно, что у твоего отца были деньги. Из-за них на вас и напали.

– Будь они прокляты, эти деньги! – выкрикнул мальчик. – Да, они есть! И много! Но сколько именно, я не знаю.

– Ну, ну, успокойся, – взял его за руку Эдвард. – И делай, пожалуйста, то, что я говорю. Горе твое понемногу утихнет. А после, уверен, тебе предстоит немало счастливых дней. Это я тоже познал на собственном опыте.

Мальчик утер слезы с лица и принялся собираться, а Эдвард прикрыл дверь в переднюю комнату, чтобы бедняге не было видно тело отца.

– Сэр, да благословит вас Господь, – сказал вдруг сирота. – В вашем лице Он послал мне доброго друга, когда на меня свалилось страшное горе. Вы очень хороший и добрый. Об этом мне говорят и ваше лицо, и ваши поступки. И мне страшно даже подумать, какая участь ждала бы меня, не поспеши вы на выручку нам. Увы, моего отца спасать уже было поздно, зато вы смогли защитить и утешить его дитя. И, конечно же, я готов ехать с вами.

Сняв покрывало с кровати, Эдвард отнес его в переднюю комнату и накрыл им тело несчастного, а затем принялся изучать содержимое шкафов. В одном обнаружилось солидное количество книг, в другом – скатерти и постельные принадлежности, в третьем – разнообразное оружие и два экземпляра вычищенных до блеска доспехов, которые были в ходу у воинов той эпохи. Пистолеты и ружья хозяин тоже держал в образцовом порядке, равно как пули, порох и все остальное, что требовалось для их моментального приведения в действие. На полу одного из шкафов пристроился небольшой кованый сундучок. Он оказался заперт, и Эдвард предположил, что именно в нем должны находиться деньги. Ключа рядом нигде не нашлось, и юноша, как ему ни претило это, вынужден был осмотреть карманы покойного. В одном из них действительно лежала связка ключей, один из которых подошел к замку сундука. Убедившись, что теперь сможет открыть крышку по первому же требованию мальчика, Эдвард перетащил его в центр комнаты и принялся собирать другие предметы.

Вскоре в две солидных размеров корзины для дров перекочевали часы, серебряные канделябры и кубки и еще множество самых разнообразных предметов, которые могли пригодиться осиротевшему мальчику и сейчас, и в будущем. Закончив здесь все, Эдвард переместился в следующую комнату, где обнаружил чемоданы и сундуки, и так как все они были тщательно заперты, он тоже решил увезти их, предполагая, что там хранятся какие-то ценные вещи. Все, лежавшее в бельевом шкафу, он тоже приготовил к отправке, а также кровать, так как в их доме ее для мальчика не было. В итоге груз оказался таким обширным, что юноше стало ясно: в повозку он весь не влезет, а значит, сегодня следует увезти наиболее ценное, а завтра утром уже возвратиться и взять оставшееся. Он поставил на стол еду и позвал мальчишку. Тот сперва даже смотреть на нее отказывался, но после длительных уговоров все же с трудом впихнул в себя ломоть хлеба, после чего почувствовал себя явно крепче, и щеки его даже зарозовели румянцем. В дверях появился Пабло.

– Ты уже все там собрал? – спросил Эдвард у мальчика.

– Все, – коротко подтвердил он.

– Ну, тогда начинаем выносить. Заходи, Пабло. Ты нам сейчас поможешь, – принялся распоряжаться Эдвард.

Цыганенок, однако, остался на месте, жестами призывая юношу выйти с ним вместе на улицу.

– Начнем с этого прятать, – ткнул он пальцем туда, где лежало тело грабителя.

– Согласен, – кивнул ему Эдвард.

Они забросали труп сеном и ветками, а затем подвезли повозку вплотную ко входу в дом, чтобы больше ничем не травмировать и без того убитого горем мальчишку. Эдвард был прав: в повозку не влезла добрая половина собранных им вещей, и даже самые из них ценные заполнили ее с верхом. Для надежности груз был прикрыт одеялами и накрепко привязан к бортам веревками, чтобы не потерять ненароком что-нибудь по дороге.

– Ну, – обратился Эдвард к мальчишке, – нам пора в путь.

– Я готов, – отвечал ему тот. – Но позвольте мне еще раз взглянуть на отца.

Эдвард вернулся с ним в дом, бережно отодвинул край покрывала с лица покойного. Мальчик встал перед ним на колени, пристально вглядываясь в навечно застывший профиль, затем коснулся губами холодного лба и, вскочив на ноги, с рыданием заключил в объятия Эдварда. Он дал ему время как следует выплакаться, а затем начал мягко подталкивать к выходу.

– Нам пора ехать. Сестры мои и так провели бессонную ночь, обо мне тревожась. Теперь надо все же вернуться до вечера.

– Да, да, конечно же, едем, – словно бы спохватился мальчик. – Простите меня. Я как-то совсем забыл обо всем, кроме своей беды.

– В лесу повозка мало места, – отметил Пабло. – Пустой повозка – тяжелый работа, полный повозка – совсем тяжелый работа.

Его замечание оказалось более чем справедливым. Пабло и Эдварду пришлось потратить немало объединенных усилий, прежде чем Билли с повозкой смогли протиснуться сквозь узенькую тропинку туда, где деревья росли пореже и можно было уже продвигаться с нормальной скоростью.

Два часа спустя Эдвард уже заключил в объятия Эдит, которая, первой заметив их приближение, выбежала из дома навстречу.

– Как же ты мог нас так напугать? – Она повисла на его шее, целуя попеременно то в одну, то в другую щеку. – Мы боялись, что тебя вообще уже нет.