— Тесса, вы меня извините, но я не собираюсь исследовать мой характер.

— Вы хотите сказать, что не терпите критики, не так ли? Потому что вы герцог? Знаете, что я думаю, Джеред? Мне кажется, что все эти развлечения, переполняющие вашу жизнь, планируются вами потому, что вы не можете долго находиться наедине с самим собой. Вы крепкий на вид, но внутри пустой.

Неужели она права?

— Мне в общем-то понравилась та полногрудая блондинка в театре, — сказал он. — Она собирается искать богатого покровителя. Вы согласны?

— Вы опять за свое. Стараетесь ранить меня. Интересно, почему мне понадобилось так много времени, чтобы распознать вашу суть? Таким способом вы пытаетесь защитить себя, когда чувствуете угрозу.

— Замолчите, Тесса.

— Почему, Джеред? Чтобы вы могли в тишине придумать еще что-то ужасное, чтобы сделать это со мной? Чтобы вы могли спланировать что-то, что нарушит скуку ваших будней, чем-то заинтересует вас? Вы хватаетесь за все, что может разрушить вашу жизнь. А заодно и мою. Вы становитесь как тот пьяница на улице. Каждый день ему требуется все больше виски, чтобы напиться.

— Я сомневаюсь, что он пьет виски, моя дорогая, — сказал он, развеселившись.

Она резко забарабанила по крыше, и когда карета стала тормозить, распахнула дверцу, удивляя его. Но еще больше его потряс взгляд, который она бросила на него в отблеске уличного фонаря. Он был наполнен гневом, способным испепелить оппонента. Значит, он хорошо сделал свою работу.

— Я не знаю точно, какое чувство испытываю сейчас, Джеред, но подозреваю, что это ненависть. Я никогда не чувствовала ее раньше. Наверное, это глупо и, уж конечно, наивно. Вы победили, Джеред. Оставайтесь со своими скачками, цирками и любовницами. Вы можете грабить кареты и водить по дому голых женщин, мне до этого уже нет никакого дела. Проиграйте все свое наследство или выбросьте его на ветер. Исчезните совсем. Меня это больше не интересует. Я вернусь в Киттридж-Хаус и никогда больше по своей воле не захочу встретиться с вами, — выдавила она.

За время их короткого союза ей удалось поразить его больше раз, чем он смог сосчитать. Сейчас ее гнев привел его в замешательство, как будто ручная диванная собачка вдруг взбесилась. Но ей удалось потрясти его еще сильнее, когда она выпрыгнула в открытую дверь кареты.

— Проклятие, Тесса!

В своем не слишком грациозном прыжке из экипажа на землю она вывернула лодыжку. Но она не вернется обратно. Она не могла больше вынести ни одной секунды рядом с ним. Казалось, что все ужасные вещи, произошедшие за этот месяц, слились воедино, вызывая у нее дурноту. Тесса обернулась через плечо и увидела, что он выходит из остановившегося экипажа. Она продолжала идти.

— Не будьте ребенком, Тесса. Это небезопасно.

Он еще поучает ее? Она чуть не подавилась горьким смехом.

— Не будьте идиоткой.

Она снова оглянулась через плечо. Джеред догонит ее через два шага.

— Джеред, я возьму кеб, чтобы доехать домой. Оставьте меня в покое.

— Герцогиня Киттридж не пользуется наемными экипажами.

Она повернулась к нему. Если не считать яркого пятна рубашки, он был черной тенью. Как точно! Он погряз в темноте, в самых худших человеческих пороках.

— Это не имеет значения, Джеред. Разбойники и воры мне не страшны. Я предпочту быть в их компании, чем в вашей.

Она побежала, ее мягкие лайковые туфельки почти не защищали от влажных камней мостовой. Недавно прошел дождь, и хотя он прибил пыль и очистил воздух, но превратил дорогу в грязь.

— Проклятие, вернитесь в карету!

Тесса всегда бегала быстрее своих братьев. Она бросила шаль, жалея, что не может так же легко избавиться от корсета. Но недостаток скорости Тесса восполняла решимостью. Она слышала грохот его шагов сзади, на мгновение почувствовала укол страха, и так же внезапно он превратился во что-то еще. Это было неприятное чувство, вмещающее в себя тревогу, горе и ярость. И все же оно помогало ей продолжать бежать, несмотря на то что Джеред наступал ей на пятки.

Прямо впереди была церковь Святой Агнессы, а еще через две улицы городской особняк Уэллборнов. Странно, как инстинкты юности управляли ею. Дом. Он не был величественным зданием, созданным для Мэндевиллов, и не был их древним родовым гнездом. Это были объятия ее матери, защита ее отца.

Святая Агнесса была старинной церковью, выросшей в центре разрастающегося Лондона. Тесса ходила туда на службы. Северный вход церкви выходил на улицу, поэтому она побежала на юг. Покойников всегда хоронили с южной стороны от церкви по двум причинам. Дьявол мог войти на церковный двор только с севера, и тень церкви никогда не должна падать на могилы. Суеверия, управлявшие размещением усопших. Но самым трогательным было то, что могила всегда ориентировалась головой на запад, чтобы глаза могли видеть восходящее солнце. Обрывки познаний, почерпнутые где-то и вдруг всплывшие в ее памяти. Предостережение не прятаться здесь? Мертвецы не могут причинить ей вреда больше, чем ее муж. Разве не так?

Она нырнула за одну из самых высоких могильных плит. Некоторые их них были датированы еще двенадцатым веком. Тесса никогда не была легкоранимой, при шести братьях это было бы странно. Но все же сейчас было не время вспоминать все те истории, которые рассказывали ей, — о призраках, гоблинах, женщинах, замурованных в стены замка, наказывающих своих обидчиков, блуждая по земле в мстительном гневе. Она почти слышала зов их духов. Она коснулась камня, чтобы восстановить равновесие, и подтянула перчатку. Полная луна осветила что-то на ее пальцах, что-то блестящее, фосфоресцирующее. Она вытерла перчатку о сырую траву.

— Тесса? Проклятие, ответьте мне!

Она не собиралась отвечать. И не собиралась возвращаться в его дом. Ей не оставалось ничего, кроме как вернуться в Киттридж-Хаус, хотя она с гораздо большим удовольствием вернулась бы в Дорсет-Хаус. Жизнь снова стала бы простой среди людей, которые ценили то же самое, что любила она. Не было бы больше ночей, превращенных в дни, уверенности, что людей больше интересует ее титул, чем ее душа. Она бы проводила время за чтением, могла бы гулять в парке и наслаждаться свежим воздухом, вместо того чтобы прижимать платок к носу и желать, чтобы в Лондоне было поменьше лошадей.

А как же личная жизнь?

Она забудет и это тоже. В конце концов воспоминание поблекнет. Возможно, когда-нибудь она не сможет вспомнить, как он научил ее вожделению, как она испытывала страсть.

Луна сияла ярко, освещая железное кружево на старых могилах, заставляя тени казаться еще темнее. Она могла помочь Джереду легко увидеть ее, но, с другой стороны, она сомневалась, что он догадается искать ее здесь, среди могил древних мертвецов. Он не мог понять, что сейчас она сделает все, что угодно, лишь бы убежать от него.

Короткие толстые вертикальные плиты обозначали новые могилы. Она использовала их как укрытие, чтобы оценить ширину церковного двора. Надгробные плиты, придуманные для защиты от грабителей могил, которые выкапывали свежие трупы и продавали их студентам-медикам, были более современным нововведением. Они покрывали всю могилу целиком, иногда даже заключая и само тело в прочную каменную гробницу. Тесса обогнула одну из них, прячась за надгробием.