факта, что я оказалась внутри памяти мёртвого человека. – Где именно мы находимся?

Джакс запнулся. «Это трудно вспомнить…»

– В будущем, – выпалил Генри-Тилли. Его глаза округлились, словно он сам не мог поверить в то, что только что сказал. – Так говорит Тилли: мы в будущем.

Мне пришлось ухватиться за ограду, чтобы не упасть.

– Но как это возможно? Вы ведь привидения. Если вы умерли в будущем, ещё до нашего с Генри рождения, то как ваши призраки оказались у нас, в настоящем?

Джакс пожал плечами. «По отношению к душам умерших время работает иначе. Когда начинаешь путь в царство смерти, все правила меняются. Нам известно лишь, что мы привязаны к нашим якорям. Они находятся где-то в вашем настоящем».

– Но ваши призраки старше, чем привидение Фредерика, – напомнила я. – Даже если вы умерли намного позже него, как такое может быть? Разве вы не должны быть самыми младшими?

– Тилли говорит, – через несколько секунд сказал Генри, – что они старше Фредерика, потому что дольше были призраками, хотя по нормальной шкале времени умерли позже. Но в мире призраков время исчисляется тем, сколько лет тебе понадобилось, чтобы стать привидением. Значит, Тилли и Джакс умерли в будущем, но, так сказать, призрачный стаж у них больше, чем у Фредерика, хотя он и умер в прошлом, потому что после смерти у него ушло больше времени на то, чтобы стать призраком, чем у них. – Генри помолчал. – Ты что-нибудь поняла?

– Ни слова, – призналась я. На самом деле у меня пухла голова. – Но нам не нужно в этом разбираться, чтобы помочь им. Как нам найти ваши якоря?

Джакс внутри меня задрожал. «У нас был тайник – там, где раньше находился орган».

– Ты имеешь в виду орган из нашего концертного зала? – Я тряхнула головой, словно могла таким образом сбросить недоумение. – На месте этого лагеря раньше находилась филармония, да? Вот почему вы не можете покинуть зал в наше время? Потому что вы умерли здесь?

– Тилли говорит, что при жизни не помнит целого здания филармонии, – сказал Генри. – Только этот лагерь, построенный для выживших, и часть разрушенных старых стен.

«Тайник под деревом, – прошептал Джакс. – Пожалуйста, Оливия, давай найдём его».

– Конечно. Джакс говорит что-то о тайнике…

– Тилли тоже. По её словам, тайники у них разные.

– Что ж, с этого и начнём.

«Это здесь. – Я чувствовала, как воспоминания Джакса тянут меня, словно невидимые нити. – Сюда, Оливия».

Но Генри-Тилли шёл в другую сторону, и у меня от страха перехватило дух. Я не хотела отпускать его.

– Генри! – Мой голос, вернее голос Джакса, прозвучал совсем тихо.

– Не волнуйся, – ответил Генри-Тилли, улыбаясь мне. – Встретимся здесь через десять минут, ладно? – Он повернулся и ушёл.

Я смотрела, как раскачиваются косички Тилли, пока она не пропала из виду.

Мы нашли тайник Джакса в канаве, заполненной трубами и грязью. На дне валялись кучи блестящей упаковки из фольги. Под высоким старым деревом с содранной корой лежал чёрный от сажи, сдувшийся баскетбольный мяч.

– Мне кажется, копаться в этом мусоре небезопасно, – заметила я.

«Тогда будь осторожна, – вздохнул Джакс. – Мне нравится это место. Я любил приходить сюда и думать или скучать, когда Тилли была на дежурстве».

– На дежурстве?

«У каждого из нас были обязанности. Мы патрулировали вдоль забора вместе со взрослыми. Лагерь нужно было защищать от мародёров, поэтому отряды охраны формировались большие».

Я даже не стала спрашивать, что такое «патрулировать» и «мародёры». Не хотела забивать этим голову – мечтала только вернуться домой. Это место меня ужасало.

Тут я споткнулась о ржавую трубу, упала и поранила руку.

– Ой!

«Вот он! – Джакс радостно закрутился у меня в мозгу. – Мой сундук с сокровищами!»

Я сунула порезанный палец в рот. Кровь из воспоминаний Джакса не имела вкуса.

– Что-что?

«Открой вон тот металлический ящик с неровными краями».

Как можно осторожнее я потянула за ручку ящика, спрятанного под водосточной трубой, которая казалась очень знакомой. Может, она когда-то была в подвале концертного зала или в нашем жалком туалете?

– В голове не укладывается.

«Открой его! Что там внутри?»

– Ты не помнишь?

«Помню, что там были камни».

– Серьёзно? Камни?

«От разрывов снарядов некоторые предметы в земле удивительно преображались. Камни поблёскивали зелёными и сиреневыми отливами».

– Странные у тебя игрушки. – Я приподняла крышку ящика, защищая пальцы краем рукава. Когда крышка откинулась, я действительно увидела россыпь камней. А ещё пластиковый значок шерифа, свисток, товарный вагон игрушечного поезда и несколько плиток какого-то лакомства, завёрнутых в фольгу. А кроме этого, кусочки коры (это ещё зачем?) и толстую бечёвку.

«Нашли! – От радости Джакс запрыгал, стуча изнутри по моей черепной коробке. – Оливия, нашли!»

– Знаешь, мне трудно держаться на ногах, когда так носишься внутри моего мозга.

«Извини, Оливия, но ведь мы обнаружили то, что искали. Я чувствую… хм, я чувствовал бы это печёнкой, если бы она у меня была. Я мастерил подарок для Тилли – наверное, он и есть мой якорь!»

Я взяла бечёвку и собрала кусочки коры, тонкими полосками содранной с дерева.

– Ты делал для неё браслет?

«Мы собирались обменяться такими браслетами дружбы, понимаешь? Ой, теперь я вспомнил! Оливия, это же чудесно! Я всё-всё вспомнил».

Я попыталась обнять его извилинами мозга, отчего голова стала ватной.

– Продолжай.

«Мы хотели подарить друг другу такие браслеты, чтобы на дежурстве, если станет страшно, погладить их на удачу – и словно твой друг рядом с тобой. Это как отдать частицу себя и всегда быть вместе хотя бы символически, что бы ни случилось».

– И ты думаешь, это твой якорь?

«Несомненно. Он напоминает мне о Тилли. Но я так и не успел подарить его…»

С неба снова раздался низкий вой, на этот раз оглушительный как гром.

– Джакс! – Я едва слышала свой крик сквозь грохот и зажала уши руками, но это не помогло. Вой стал пронзительным и мучительно резал слух.

«Беги! Скорее, скорее! Где Тилли?»

В центре лагеря что-то взорвалось. Несколько хижин затряслись. Земля и камни дождём посыпались на людей, мечущихся в поисках укрытия.

Я была одной из них, только я не искала убежища.

Я бежала к Тилли. К Генри.

«Найди их», – всхлипывал Джакс, а в небе роились чёрные самолёты. Взрывы один за другим сотрясали землю, заставляя нас падать ничком, но каждый раз мы снова вставали.

Незаконченный браслет дружбы болтался у меня на пальцах; бечёвка начала чернеть.

Я оглядела себя. Крошечные кровоточащие ранки покрывали тело Джакса, но я не ощущала боли, словно вся онемела.

«Скорее!» – закричал Джакс.

Вместе мы помчались, отталкивая