всё, что попадалось на пути. Я знала: мы не сможем найти её вовремя. Именно поэтому призраки Тилли и Джакса не видели и не слышали друг друга.

Им не удалось найти друг друга перед смертью, не суждено было даже обменяться браслетами или хотя бы попрощаться.

«Тилли! – Джакс царапал мой череп изнутри, пытаясь вырваться на свободу. – Тилли! Где ты? Не оставляй меня здесь!»

За долю секунды до того, как это произошло, я увидела девочку с косичками, которая бежала к нам сквозь дым. В руке у неё был зажат браслет из коры.

В следующее мгновение оглушительный грохот ударил мне в барабанные перепонки. Земля между мной и Тилли – и Генри – взорвалась, и меня ослепила вспышка яркого красного света.

Это не было похоже на смерть от ножевого ранения: я ничего не почувствовала.

Глава 30

Когда мы пришли в себя и перестали задыхаться, Генри, с трудом поднявшись на ноги, схватил свой рюкзак и убежал.

– Генри! – Я затрясла головой и заморгала, стараясь избавиться от тумана в глазах. Кожа зудела, меня тошнило, и казалось, будто тело распорото снизу доверху. – Генри, ты куда?

Игорь лизал мне шею. «Пусть идёт. Я испугался, увидев, как ты застыла на полу. Ненавижу эти сеансы одержимости. Посмотри на меня: я так расстроен, что не могу даже говорить».

Тилли и Джакс висели грустными сгустками серого дыма в задней части сцены, но я только что попала под разрыв снаряда ради них, поэтому несколько минут они могут побыть и одни. У Генри, видимо, были серьёзные причины так внезапно сбежать.

И я бросилась за ним.

Это была плохая затея. Во-первых, в час ночи двенадцатилетней девочке не следует слоняться по городу, если только она не обладает волшебными способностями, да и в этом случае ни к чему. Во-вторых, на улице стоял мороз, и пробирало до самых костей. Но я не могла просто махнуть рукой на необычное поведение Генри.

Так быстро я ещё никогда не бегала. Горло обжигало холодом, но я не обращала на это внимания. Рюкзак Генри мелькнул на углу Десятой улицы, и я прибавила скорость. Лунный свет отражался в тёмных тротуарах, белых полосках на переходах и в стеклянных небоскрёбах. Всё было призрачного цвета, кроме рыжей шевелюры Генри.

Я бежала, казалось, целую вечность, в боку немилосердно кололо, и тут я свернула следом за Генри на незнакомую тихую улочку. В рюкзаке у него за спиной что-то бряцало – наверняка содержимое грязной банки, которую он приносил на спиритический сеанс и с тех пор всё время таскал с собой.

– Генри!

Мимо промчалась машина, из которой высовывались люди и что-то кричали. Генри обогнул каменное крыльцо и стал взбираться по чугунным воротам.

– Генри, подожди!

Он замер на полпути вверх.

– Почему ты убежал так быстро? – спросила я, наклоняясь, чтобы отдышаться. – Что с тобой?

– Тебе не нужно быть здесь. – Он спрыгнул на землю и попытался толкнуть меня, заставляя уйти. Голос его звучал незнакомо и отчуждённо. – Уходи отсюда, Оливия.

– Но почему ты…

– Уходи. Почему ты меня не слушаешь?

Я отступила назад. С тех пор как мы подружились, Генри никогда так со мной не разговаривал.

Я не успела ничего сказать – на крыльце зажёгся свет, и из дома высыпали пятеро: двое взрослых и три ребёнка. Взрослые были похожи друг на друга, но Генри не был ни чуточки похож ни на одного из них. Тут я осознала, что никогда не присматривалась к родителям Генри. Они всегда высаживали его из машины около школы, и я ни разу не видела их лиц.

Теперь я поняла почему.

Они были его приёмными родителями.

– Генри, – сказал отец, спускаясь по ступеням, – эти побеги по ночам пора прекратить. Мы ведь уже об этом говорили. – Потом он взглянул на меня и устало улыбнулся. – Так, значит, Генри ускользает из дома, чтобы встретиться с тобой? Меня зовут Тед Бэнкс.

Он протянул руку, и я пожала её, чувствуя онемение во всём теле.

– Здравствуйте. Я Оливия Стеллателла.

Мистер Бэнкс удивлённо поднял брови:

– Та, что живёт в Городской филармонии?

Я вспыхнула.

– Да, это я.

– Значит, ты должна очень хорошо знать Генри. Он проводит там всё время.

– Да. – Я рискнула взглянуть на Генри, но он не отрываясь смотрел на свой дом. Я даже не видела его лица. – Мы друзья, мне кажется.

Но так ли это? Он не рассказывал обо мне своей семье, к тому же лгал, говоря, что мать с отцом не против, чтобы он уходил из дома на ночь. Даже не заикнулся, что они ему не родные.

Как будто он стеснялся знакомства со мной.

– Тед, можно мы просто пойдём в дом? – спросил Генри.

Мистер Бэнкс вызвал такси и дал мне немного денег. Добравшись домой, я прокралась за сцену и свернулась клубком на кровати рядом с Игорем и призраками, стараясь не обращать внимания на сосущую тоску.

Генри знал все мои секреты.

Почему он не доверил мне свои?

Назавтра Генри не пришёл в филармонию. И в следующие несколько дней тоже. Пару раз я пыталась звонить ему домой и оставляла через мистера Бэнкса закодированные сообщения. Генри должен был понять, что они значат, а я хотела, чтобы он пришёл и помог мне искать браслеты дружбы для Тилли и Джакса. Мы решили, что это их якоря, но найти их пока не смогли.

Однако Генри так и не появился. Я не видела его, пока снова не начались занятия в школе.

В первый день в столовой я села за свой обычный пустой стол и притворилась, будто невероятно увлечена сэндвичем с сыром. Через несколько минут сосредоточенного чавканья я украдкой бросила из-под чёлки взгляд на стол Марка Эверетта.

Конечно же, Генри был там и, потягивая молоко через трубочку, хохотал над дурацкими рожами, которые строил Ник Уэбер.

Джоан села, как обычно, в дальнем конце скамьи, посмотрела на меня, на пустое место Генри и с очень серьёзным выражением лица подвинулась на скамье, оказавшись прямо напротив меня. Там, где должен был сидеть он.

– Поссорились? – спросила она, но без презрения или насмешки. Думаю, выражала солидарность.

Джоан похлопала меня по руке, и почему-то этот жест заставил меня выложить ей всё начистоту: про призраков и тени, про Генри и мистера Бэнкса. Джоан слушала молча, только кивала. Мне понравилось, что она