В общем, на фоне легальных советских богачей доходы сотрудников УВС не выглядели слишком вызывающими. Даже самому зажиточному среди них — Павленко — не было необходимости вести жизнь подпольного миллионера Корейко, потому что его траты вряд ли вызвали бы особое внимание. Очевидно, что в кармане у Павленко всегда были деньги, но не более того. Павленко пользовался различными ресурсами УВС. По его словам, организация приобрела за наличные средства пять легковых машин «Победа». Следствие выявило покупку восьми легковых автомобилей, в том числе семи «Побед»[452]. Павленко постоянно пользовался одной из них.

Допрошенный по поводу недвижимости, Павленко твердо ответил следователю, что после демобилизации купил дом пополам с сестрой в Калинине за 70 или 75 тыс. руб. А незадолго до ареста, в середине сентября 1952 года — дом под Харьковом за 70 тыс. руб.[453] Это были значительные суммы. Примерно 70 тыс. руб. стоили организации Павленко три автомобиля «Победа». Однако и эту собственность нельзя признать слишком дорогой. Например, строительство дач для генералов после войны велось по двум проектам со сметой в 145 и 155 тыс. руб.[454]

У Павленко была любовница (в момент ликвидации организации ее задержат вместе с Павленко). Как утверждало следствие, ранее она работала в торговле и примкнула к организации Павленко после того, как совершила растрату в 12 тыс. руб.[455] В последний период существования УВС 26-летняя женщина работала учетчицей на стройплощадке в Тирасполе[456], но вряд ли обходилась без подарков со стороны Павленко. Павленко мог позволить себе поездки на курорты Черного моря (правда, как правило, с деловыми целями), достаточно хорошие условия жизни, в том числе в гостиницах, в многочисленных командировках. Он и его семья не нуждались, подобно значительной части населения страны, в предметах повседневного пользования и продуктах.

Вместе с тем в ходе арестов и обысков по делу УВС не было выявлено ценностей, лично принадлежавших членам организации, что обычно характерно для экономических дел. Акцентируя внимание на изъятом оружии, автомобилях и строительной технике организации, ни длительное следствие, ни суд ни словом не обмолвились о наличных деньгах, драгоценностях или выходящих за пределы обычного запасах потребительских товаров. Причины этого очевидны. Хотя по всем признакам корпорация Павленко принадлежала к теневой советской экономике, она имела важную специфику, занимаясь не самыми прибыльными строительными работами. При этом организация была нацелена на длительное существование, а поэтому реально выполняла полученные заказы на приемлемом уровне. Это требовало вложений — оплаты рабочей силы, приобретения материалов, затрат на регулярные непроизводственные расходы (те же взятки) и т. д.

Более распространенные отрасли теневой экономики — спекулятивные операции, перепродажа дешевых товаров из государственных фондов по ценам черного рынка, производство дефицитных изделий массового потребления, не говоря уже о мошеннических финансовых схемах, — приносили гораздо более высокие доходы. Однако такие дельцы и расхитители были нацелены на кратковременный успех, они предпочитали сорвать банк и исчезнуть. Они несли минимальные накладные расходы и получали максимальные прибыли.

К сожалению, степень изученности реальных практик теневой экономики оставляет желать лучшего. Закрытые архивы соответствующих ведомств (прежде всего МВД) ограничивают возможности историков. Это не позволяет провести развернутый анализ различных видов теневой активности, в том числе сравнить корпорацию Павленко с другими предприятиями и схемами. Для этой цели можно использовать лишь отдельные данные, введенные в оборот историками, имевшими некоторый доступ к архивам. Такие сведения позволяют отметить несколько особенностей самых распространенных теневых экономически практик. Первая — их высокая доходность. Например, арестованная в 1951 году в Ленинграде подпольная группа кустарей-сапожников выручила за сбыт всего 1,5 тыс. пар обуви 700 тыс. руб. Такую сумму Павленко получал не за каждый из своих строительных контрактов. Один из частных предпринимателей получил доход в 335 тыс. руб. на скупке и перепродаже осиновой стружки для упаковки[457].

В соответствии с доходами агенты этих секторов теневой экономики накапливали значительные ценности, некоторая часть которых изымалась государством при арестах. Так, в январе — марте 1947 года у арестованных за спекуляцию по СССР было изъято 19,5 млн руб. наличными, 27,3 тыс. руб. золотыми монетами царской чеканки, 4 килограмма золота в слитках, а также продуктов и промтоваров на 15,3 млн руб.[458] (скорее всего, в ценах государственной торговли, что было эквивалентно в несколько раз большей сумме по ценам черного рынка). У 12 дельцов черной валютной биржи в Ленинграде, арестованных в сентябре 1947 года, было конфисковано 500 тыс. руб., 11,3 килограмма золота в слитках, изделиях и монетах, 1,3 килограмма платины, 107 золотых часов и 142 бриллианта. Общая стоимость изъятых ценностей составила 4,2 млн руб.[459] Понятно, что такие конфискации не могли иметь тотальный характер. Значительную часть ценностей теневое сообщество выводило из-под удара разными методами.

В общем, на фоне многих деятелей теневой экономики и легальных советских богачей Павленко и его сотрудники имели не очень значительный достаток. У Павленко не было особых оснований беспокоиться, что соответствующие органы заинтересуются УВС по причине непомерных трат и роскошного образа жизни его работников. Однако организацию подстерегали другие многочисленные опасности, связанные с ее нелегальным характером. Для предотвращения этих угроз нужно было принимать специальные меры.

Глава 6

ОПАСНОСТИ И БЕЗОПАСНОСТЬ

В тоталитарном государстве, каким был сталинский СССР, постоянные и многочисленные угрозы со стороны этого государства постоянно нависали и над более законопослушными гражданами, чем Павленко и его команда. Обвинения в нарушении жестоких и мелочно регламентирующих законов, которые очень часто невозможно было не нарушить, в компрометирующих связях, в отсутствии бдительности, пособничестве врагам и т. д. сыпались как из рога изобилия. «Как подкову, кует за указом указ: Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз» — так чувствовал сталинское время Осип Мандельштам, и сам ставший жертвой террора.

Для выживания в условиях повышенных репрессивных рисков требовались специальные усилия и бдительность. Правда, не та бдительность к врагам и шпионам, к которой на каждом шагу призывала официальная пропаганда, а бдительность в отношении самого государства и многих соотечественников. Каждый неосторожный шаг мог с легкостью обернуться катастрофой. В случае соблюдения правил повседневной конспирации и при благоприятном стечении обстоятельств можно было избежать больших угроз. Это касалось и обычных советских граждан, и реальных преступников. По понятным причинам руководителям нелегальной организации Павленко