- Алло, Егор.  Слушай, поездка отменяется. Приезжайте сюда, все расскажем. Нет, пока не могу. Сама еще ничего толком не знаю. Приезжайте.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ События того дня, да и последующих слились для меня в какой-то непонятный калейдоскоп людей, лиц, действий. Я что-то делала, суетилась, но все чувства были словно заморожены, словно я наблюдала за всеми со стороны. Я не помню была ли на похоронах Алла, приезжала ли мама с братьями. Я не помню, где и с кем был Митька, Светин сынок, до дня, когда ему исполнилось бы годик, сестренка не дожила пятнадцать дней. Я не помню даже, где были мои дети и когда мы забрали из тубдиспансера Пашку. А мы забрали! Потому что просто не могли оставить его там.

С врачами, медсестрами и прочим персоналом разговаривали наши мужья. Я не могла. Просто не могла!

Света умирала в страшных мучениях.  Все назначения ей в тот день отменили, так как действительно собирались выписывать.  И как кто-то сказал, что эту капельницу уже можно было и не ставить. Но видимо судьбе было так угодно и сестренке её поставили. После того как лекарство было прокапано, Света пошла в туалет. Кто-то говорил, что она упала, когда только дошла до него, кто-то, что, когда уже вышла, так ли это на самом деле важно. Важно другое, что она закричала, громко, пронзительно, словно от очень сильной боли и упала.

Реаниматологов в тубдиспансере не было, как и не было многого другого. В другие больницы её отказались принять. А сестренку били страшные судороги, её маленькое худенькое хрупкое тело ломало от страшной боли, и она кричала. Кричала, пока не потеряла сознание. И её сердце, сердечко двадцатилетней девчонки, мамочки одиннадцатимесячного Митьки, не выдержало и остановилось. Что тому было причиной мы не знаем до сих пор.

Нам в наглую было заявлено, что наша девочка была наркоманка и поэтому умерла.

Вот только анализы, которые были сделаны после её смерти, никаких запрещенных веществ в её крови не обнаружили. Не было там ничего лишнего, кроме того, что должно было быть, лекарства то она принимала.

Как нам потом, рассказывали сотрудники диспансера, что просроченные лекарства выбрасывали и уничтожали коробками.

В суд мы не подавали, как нам сказали юристы, если не разбираешься в медицине, то выиграть дело практически невозможно.  Задолбят терминами, нервов потратим много, а толку будет ноль.  Не один год позднее, я возвращалась в мыслях к этому горестному событию. Все тогда было сделано неправильно. Надо было писать заявление и в прокуратуру и в милицию.  Не надо было опускать руки. Те, кто убил Светочку, должны были быть наказаны. Одна надежда, что их наказала жизнь.

Вспоминала я и наш с ней разговор, о том, что она отдаст Митьку - Юльке с Егором. Так и вышло, только вот родить себе она больше не сможет.

На всю жизнь я запомнила и сон, что приснился мне после похорон. Мы сидели с ней, на подоконнике. И она говорила, что комната в общежитии у неё хорошая, только соседи все в возрасте, но есть один интересный парень. она с ним еще не познакомилась. И что много комнат еще пустует.

На девять ден мы поехали на кладбище и действительно рядом было много пустых могил и всего лишь один парень, который был ей близко по возрасту. Возможно я обратила на это внимание во время похорон и сознание облекло эту информацию вот в такую форму. Не знаю.

Как бы там не было, а жизнь продолжалась.

Мы с Юлькой все же съездили и распродали закупленные вещи. Это была последняя Юлькина поездка, так как они с Егором усыновили Митьку, и сестра пошла в отпуск по уходу за ребёнком до полутора лет.

В Кустанае становилось все труднее закупить товар, полки магазинов пугали своей пустотой. А рынки возле магазинов все многолюднее и разнообразнее по ассортименту.  Челноки потянулись в Челябинск, Питер, Москву и Алма-ату.

Поехали в Москву и мы с Сережкой, оставив детей на мою маму.

За одну поездку мы побывали сразу в двух огромных городах в Москве и в Питере.

Если вы меня спросите, что я там увидела и запомнила, то я вам отвечу: НИЧЕГО.

Я боялась! Меня напугали перед поездкой, что таких вот ворон как я, карманники вычисляют на раз – два и оставляют с голой попой. Поэтому я по сторонам не смотрела. Но тем не менее деньги я потеряла. Спросите, как? А я купила у первой попавшейся цыганки баул каких-то химических джемперов с рисунком на груди. Мерзко пахнувших и отвратных, я продавала их потом почти год, деньги назад еле-еле вернула. Ну и еще штук пяток их валялось у меня в шкафу, одевала их для работы в огороде. Лучше бы вообще ничего не покупала. Купив, эту дрянь, я успокоилась, и мы на поезде укатили в Питер. Там у Сергея, жили родственники. Ну как, родственники?

Когда-то у мамы Сергея был старший брат. Он умер, но осталась его вдова и дочка. Вот к ним мы и ехали. Сережка очень хотел увидеть сестру.

Дом мы нашли быстро. Бывшая жена Анатолия, так звали брата Тамары Васильевны, была дома. Нас накормили и напоили чаем и рассказали вот такую историю.  Двоюродная сестра Сергея Женька, после окончания восьми классов, учится дальше не захотела. По словам матери, связалась с плохой компанией, родила ребенка и подбросив его матери, сбежала.

Женьку можно, конечно осуждать. Но я бы не стала. Начнем с того, что её вначале предала родная мама. После смерти Анатолия, его вдова не долго была одна, очень быстро она нашла себе мужчину. Вышла за него замуж, а Женька мешала. И она сдала дочь в интернат, где та и прожила до восьмого класса. И после этого она хотела, чтобы дочь её любила и слушалась. Ага, как же! Это при том, что она родила еще детей и все они жили дома, в семье. Девочка, же не была дурой, и понимала, что она по сути маме не нужна. В то время, как сама то она в ней нуждалась. Ничего странного нет, в том, что она озлобилась и искала родственную душу. Возможно не там, где надо. А кто скажет где нас ждут с распростертыми объятиями? Она искала среди таких же никому не нужных подростков, и на мой взгляд это не её вина, а беда. А то что бросила своего ребенка? Так этому её научила мама. Любви –то она её не научила, а вот как бросать, урок преподала.

В общем поездка получилась неудачной и грустной. Я помню, только страх, с которым впрыгивала на ступени эскалатора, судорожно сжимая руку Сергея. Ну и домой мы торопились, денег на гостиницу у нас практически не было, родственники остановиться у них не предложили.  Одно хорошо. Там мы купили наш первый компьютер «Спектрум» и кассеты с играми.