Вот так и пролетел еще один год. Ни я ни Сергей не работали, я уволилась, полгода простояла на бирже. Торговля стала основным источником дохода.

На рынке мы подружились с семейной парой. Марина русоволосая голубоглазая немочка, круглолицая пышненькая и симпатичная девушка была на пять лет меня младше и Женька по национальности – казах, невысокого роста, кареглазый и темноволосый. У них было двое деток, Анечка – десяти лет, внешне вылитая мама и Тимурчик – шестилетний пацан, копия папы. Ребята уже одиннадцать лет жили вместе, а расписаны не были. С ними мы по очереди занимали места у магазина. У Марины я была свидетельницей на свадьбе, когда они решили зарегистрировать брак.  И с Мариной мы поехали в Алма-Ату за товаром. Она подбила меня, сказав, что есть где остановиться и кто покажет город и будет помогать на рынке.

Город, честно говоря, мы так и не видели. Хозяину квартиры, в которой мы остановились было не когда, а мы одни не рискнули. Так как в первый же вечер, по приезду мы пошли в магазин, купить продукты на ужин и еле-еле отбились от назойливых кавалеров.  Две невысокие, пышненькие, фигуристые и голубоглазые женщины привлекли внимание местных Дон Жуанов. Нас настойчиво уговаривали поехать на шашлыки и практически усадили в машину. Хорошо хозяин квартиры, поняв, что нас слишком долго нет, вышел встречать.

В следующие два дня мы ездили затариваться на местный рынок, Азат нас сопровождал и помогал, уносить закупленный товар в машину. Вот во время одной такой его ходки в машину, ко мне и подкатил какой-то парень. Ткнув мне что-то в бок, он негромко сказал, -  Не орать, а то прирежу. Деньги доставай. Быстро.

Я от страха замерла и стала оглядываться в поисках Марины и Азата. Увидела, как Марина свернула в очередной ряд и совсем растерялась.

- У меня нет денег, - сказала я.

- Сумочку, давай, сюда. 

- У меня там нет денег, вот смотри, - и я раскрыла сумочку.

Денег там действительно уже не было, я их понемногу доставала из потайного кармана и из лифчика. Так как боялась карманников, на рынке было народу не протолкнуться.

Не знаю, чем бы все это закончилось, но подбежала Марина с Азатом, оказывается она все видела и убежала за нашим спутником. Азат, что-то грубо сказал парню и тот развернувшись, испарился.

Дорога домой, была еще тем мучением. В вагоне не открывалось практически ни одно окно. Почему –то не было отключено отопление. Жара на улице, жара в вагоне. Дети орут. Это было двое суток ада. Когда мы с Мариной вывалились с баулами из вагона, оказалось, что нас никто не встречает. Ну, просто здорово!

Взяв такси, мы поехали домой. Я переживала, что что-то случилось с детьми и поэтому Сергей меня не встретил. Но оказалось, что все в порядке.

Дома чисто, дети опрятные, обед сварен.

Сергей встретил меня у ворот, поцеловал и прошептал на ушко, - Как же я соскучился.  

Стал затаскивать домой сумки. Дети, увидев меня, кинулись обниматься. Естественно первым делом, стала доставать подарки. Рассказывая мужу какая утомительная и тяжелая была поездка, я умылась и села кушать. Мы успели разобрать сумки, когда позвонила Маринка.

- Ань, ты уж прости меня. Ну тут такое дело, пока мы с тобой ездили и мучились, наши мужики время даром не теряли. Блядей Аморетто поили, шоколадками кормили. Я не буду тебе говорить, с кем. Спрашивай его сама. Но морду я ей уже набила.

- Хорошо Марин, спасибо. – я положила трубку и повернулась к мужу.

- Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Муж покачал головой, и сказал, - Ну, тебе же уже все рассказали.

Дети настороженно притихли и я, повернувшись к ним сказала сыну, - Паш, пойдите погуляйте пожалуйста, нам с папой поговорить надо.

Когда дети вышли, я сказала Сергею, - Ну допустим, мне сказали не все. А только, что вы здесь без нас порезвились и морду кому- то уже набили. Так, что я тебя слушаю.

Я сама себе удивлялась, несмотря на то, что внутри меня бушевали противоречивые чувства, говорила я спокойно.

- Ань, прости, бес попутал. Короче не знаю, как сказать. В общем виноват я перед тобой.

- Да, ты что? Правда, что ли виноват? А бес, это который у тебя в штанах? – насмешливо поинтересовалась я. – Значит, как бегать налево, ты знаешь, а как рассказать об этом, не знаешь? Интересно получается.

Я сидела, теребила в руках полотенце и смотрела на него. Он поднял на меня взгляд, и там что-то мелькнуло, толи досада, толи сожаление, фиг поймешь, что он сейчас чувствует. А вот я чувствовала, что замерзаю. Я как никогда сейчас понимала, что это всё! Больше не получится спрятать голову в песок, как страусу и сделать вид, что у нас все замечательно. Что надо принимать решение. И какое бы я его не приняла, я всё равно буду в проигрыше. Я вздохнула, -Что у нас сегодня, пятница? Я сегодня уже устала и ничего не хочу. Завтра, послезавтра развозим товар. А в понедельник пойду в суд. В ЗАГСе нас не разведут. Дети! Поэтому в суд. 

- Ань, не глупи. Какой суд? Какой развод? Я не соглашусь!

- Да, кто ж тебя спрашивать - то будет!

Я встала и покачнулась, сильно кружилась голова. Чёрт, я словно пьяная. Хихикнула.

Мне было плохо, очень плохо, но я не собиралась показывать ему свою боль. Возможно он ждал моей истерики, слез, скандала, но я захохотала. Я смеялась до колик в животе. Над своей верностью, которая никому нафиг не сдалась, над своей наивностью и верой в его любовь. Любит он! Конечно, себя он любит! На минуту вспомнила тот ужас, когда мне в бок, что-то ткнули и подумала, лучше бы сдохла тогда быстро, чем сейчас мучиться, сгорая от ревности и медленно умирая от предательства.

Мой смех испугал его, куда больше, чем тронули бы мои слезы. Он побледнел, бросился ко мне, - Аня, Анечка, успокойся пожалуйста. Прости меня, дурака, родная.

Он попытался меня обнять, успокаивая, а я изо всей силы пнула его ногами и сказала, - Не прикасайся ко мне. Блядей значит любишь? Что ж ты не сказал, солнце, я бы для тебя и на это пошла. Раздвинула бы ножки перед… Да, впрочем, неважно перед кем. Блядям все равно, перед кем раздвигать. Господи, какая же я дура! – говорила я, успокаиваясь и снова принимаясь хохотать.

– Прикинь, Сереж, я думала, что ты осуждаешь своего отца за ту боль, что он принес твоей маме и думала, ты никогда мне не будешь изменять. Вот ведь дура то наивная!  Правда?

- Потом думала, оправдывая тебя, что мы с тобой рано поженились и ты перебесишься.  ЯЧ же практически о всех твоих изменах догадывалась. Я тебя ведь, как облупленного знаю. Но ты раньше хоть пытался скрывать свои измены.

- Ань, успокойся. Ну прости меня, прости.

- Пошел вон, видеть тебя не хочу. Уйди, прошу. –простонала я.

Сергей вышел, а у меня из глаз полились слезы. Я плакала молча, отвернувшись к стенке. На душе было холодно и пусто. Уже в который раз в своей жизни я стояла перед неизвестностью и выбором. Я не сомневалась, что я смогу обеспечить своих детей. Мне будет тяжело, в этом я тоже не сомневалась.