Прошел час, а может, два, она даже начала задремывать, опустив голову на грудь, но совсем заснуть не успела. Раздался непонятный грохот, с лязгом откинулась крышка люка, и в подвал хлынул неяркий предутренний свет. Вскочив на ноги, Лера отшатнулась от лестницы. Она даже не сомневалась, что неведомый преступник вернулся, чтобы разделаться с ними обеими.

«Хоть узнаю, кто это», – успела подумать она до того, как услышала до боли знакомый голос мужа.

– Эй, искательницы приключений, вы тут?

– Да! – закричала в ответ Лера и начала тормошить спящую Алену.

– Вставай, вставай, за нами папа пришел!

Папа… Ее вдруг снова с ног до головы обдала знакомая дрожь. Олег не мог знать, что они собрались в этот проклятый подвал. Он вообще находился за семьдесят километров, на суточном дежурстве, но именно он сейчас спускался вниз по металлической лестнице с фонарем в руках, выхватывающим их бледные растерянные лица. Как он тут оказался?

– Далеко идущих выводов не надо, – мрачно попросил муж, увидев выражение ее лица. – Мне Степка позвонил, что вас заперли в подвале барского дома. Я, признаться, не сразу понял, о чем он, потому что звучало это полным бредом, но потом отпросился у начальства, впрыгнул в машину и приехал. Ей-богу, не поверишь, что вы – не родные мать и дочь! Ваш идиотизм настолько родственный, что невозможно представить, что он не передался по наследству. Кому из вас это вообще в голову пришло? Хотя, кажется, знаю, – он строго посмотрел на дочь, которая слегка стушевалась под его взглядом.

– Погоди, Алена не виновата, – вступилась за девочку Лера. – А почему Степка тебе позвонил? Откуда он-то узнал, что с нами приключилось?

– Я за вами следил, – раздался сверху голос сына, и Лера, подняв голову, обнаружила, что он, как несколько часов назад Алена, лег на пузо и свесил голову в подвал, пытаясь увидеть, что там происходит. – Вы были с вечера такие странные, что я понял, что вы что-то затеваете.

Из рассказа сына выходило, что стоило матери и сводной сестре покинуть дом, как он быстро натянул шорты и майку, покосился на спящего брата, выскочил на улицу и крадучись проследовал за ними. Спрятавшись за деревом, он видел, как Алена отпирала барский дом, но, когда, выждав время, попытался тоже в него войти, дверь оказалась запертой на ключ.

Степа несколько раз обежал дом, надеясь найти открытое окно, но ставни надежно защищали помещения от вторжения незваных гостей, поэтому он спрятался в кусте сирени и решил ждать. Долго ничего не происходило. Мальчику стало так скучно, что он даже ненадолго уснул. Разбудил его скрип отпирающейся двери. Из своего укрытия он увидел, как в дом входит какой-то человек.

– Ты его узнал? – спросила Лера. К этому моменту Золотов уже помог им с Аленой благополучно выбраться из подвала. Даже злополучную клетку с витым попугаем они не забыли и теперь разговаривали, стоя посредине столовой. Признаться, при включенном свете Лера чувствовала себя гораздо увереннее.

– Не мог я его узнать. Он был в плаще с капюшоном. Знаешь, такие брезентовые накидки, которые военные носят? Вот он в такой и был.

– Он? То есть ты уверен, что это был мужчина?

– Нет, не уверен, – сказал мальчик, подумав. – Тетенька в таком плаще выглядела бы точно так же. В общем, этот человек зашел в дом и оставил дверь незапертой. Я тихонечко прошел за ним и заглянул в эту комнату. Он стоял за печкой и смотрел вниз, а оттуда доносились ваши голоса. Я понял, что вы там, и хотел крикнуть, предупредить, что вас обнаружили, но не успел.

Аленка на минуту высунулась, поставила фонарь и снова исчезла. Он на это время сделал шаг в сторону и спрятался за печкой. А потом все так быстро произошло! Он схватил фонарь и захлопнул крышку. Наверное, это все-таки дяденька был, потому что крышка же тяжелая, а он ее так легко откинул. Крышка захлопнулась, а я, пока он меня не заметил, успел спрятаться в бабушкином кабинете.

– Ты почему на улицу не убежал?! – накинулась на сына Лера. – Оставаться в доме было опасно!

– Мама, так он же дом запер, когда уходил, а я понимал, что сам эту чертову крышку ни за что не открою. Поэтому я спрятался, подождал, пока он уйдет и все запрет, а потом стал Олегу звонить.

– То есть ты, Степа, в отличие от твоей мамы, отправляясь на дело, телефон взять не забыл, – язвительно сказала Алена. – Кстати, пап, я свой разбила, так что с тебя новый.

– Перебьешься, – спокойно ответил Олег. – Сама накосячила, сама последствия и расхлебывай, без спонсоров. В общем, я приехал, Степка открыл окно у Татьяны Ивановны в кабинете, я в него залез и вас выпустил. Пошли домой, авантюристки.

– А зачем он нас запер, этот человек? – спросила Лера. – И почему не вернулся?

– Да напугать он вас хотел, идиоток. Что ему, в общем-то, удалось. – Он критически посмотрел на взлохмаченную Леру и исцарапанную Алену и засмеялся: – Горе вы мое!

– Положим, я ничуть не испугалась, – независимо заметила Алена.

– У этого человека были ключи от дома, – проговорила Лера, уже выйдя на крыльцо и наблюдая за тем, как Олег включает сигнализацию и запирает дверь. – И он знал, как выключается тревожная кнопка. И он не впервые проник в дом таким образом. Первый раз был тогда, когда он убил Валю Резвухина.

* * *

Столы накрыли под яблонями. Сколотили прямо здесь, в усадьбе, покрыли на быструю руку сшитыми из простыней скатертями, расставили графины с домашним квасом, огромные тарелки с пламенеющей клубникой, напекли всевозможных пирогов. И самогон был – первостатейный, втихомолку приготовленный в одной из мастерских. Кузнецы, делающие удивительной красоты решетки, скамейки и даже качели, продавали свою продукцию по всей области. Кузница приносила в усадьбе самый большой доход. В свободное от работы время тут пыхтел самогонный аппарат, выписанный «по интернету». Мужики искренне верили, что Татьяна Ивановна про это не знает, а она старательно им подыгрывала.

Самогон был чистый, как слеза, вкусный и градусов под шестьдесят. Его и презентовали на юбилей директорше кузнецы, опустошив свои запасы. Из маслодельни принесли домашний сыр. На мангале нажарили мяса на решетке и напекли картошки в золе. Еда была простая, но сытная и вкусная, а главное – ее было много.

Татьяне Ивановне исполнялось пятьдесят пять. С утра была делегация из областного департамента культуры. Сказали положенные речи, вручили почетную грамоту, заверили, что никого другого на посту директора не видят, так что о пенсии нечего и думать. Татьяна Ивановна и так не думала. От предложения остаться на вечернее угощение высокие гости вежливо отказались, да никто и не настаивал. Сидели по-домашнему. Семья Татьяны Ивановны и сотрудники усадьбы, которые за много лет практически стали ее второй семьей.

Затеяли песни под гитару. Пели нестройно, но от души. Тихонько подтягивая «Клен ты мой опавший», Лера думала, как хорошо сидеть вот так, на свежем воздухе, слушать шелест листвы, петь старые добрые песни и знать, что вокруг все свои, не способные обидеть или предать.