как будто появилась из ниоткуда в тот самый день, когда я приехала и выбрала комнату Аннетт. Я провела пальцем по гладкому металлу, и у меня появилась теория.

Но это ведь невозможно…

Я осторожно подняла машинку и осмотрела её. Я искала дату или какое-нибудь указание на то, когда именно её купили. Осмотрев заднюю стенку, я обнаружила то, что искала. Три маленькие буквы, выгравированные на металле.

А. Э. Д.

Глава 43

Я шумно выдохнула. Пишущая машинка принадлежала Аннетт Доттингер!

А значит, все мои зацепки ведут к ней и вечеринке, которую она хотела устроить. Мелодия. Ключ и бумаги в коробке. Пишущая машинка. Как будто она пыталась мне что-то сказать об этой вечеринке.

Я озадаченно смотрела на предупреждающие послания. Как заметил Уилл, первое из них было предельно простым: «Идите вон». Видимо, Аннетт хотела, чтобы мы покинули её дом, как и все остальные. Как бы я ни напрягала мозги, это послание, очевидно, не было связано с вечеринкой.

Второе послание было не таким простым: «Бедныйдомвесьразбит».

Мне казалось, что я его поняла, но вдруг я ошибалась? Я вспомнила, когда появилось это послание. Мы с Лео были в бальном зале. Машинка начала печатать. Мы побежали вниз и нашли это сообщение. Через несколько секунд ветка дерева рухнула в окно бального зала. Судя по времени, это послание и разбитая мамина посуда были как-то связаны. Но теперь я уже не была так уверена.

Я взяла блокнот, села на кровать и написала слова «бедныйдомвесьразбит». Я уставилась на них, и в моём уставшем мозгу появилась новая мысль. Что, если это то же самое, что и тиканье? Сначала мне показалось, что где-то в доме были очень громкие часы. Но только когда я прислушалась, я услышала мелодию. Может быть, здесь то же самое? Зацепка внутри зацепки? Эта мысль была одновременно пугающей и волнующей. Может быть, если я поменяю слова местами…

Бедный разбит дом.

Дом разбит бедный.

Лео прочитал, что мистер Доттингер принял несколько неудачных деловых решений и потерял много денег, так что слово «бедный» имело смысл. И всё-таки что-то было не так. Эта зацепка не подсказывала мне, что делать, в отличие от первого послания.

Я перестала менять слова местами и сосредоточилась на отдельных буквах. Может быть, их можно поменять местами, и тогда получится какое-то другое слово? Что-то имеющее смысл? Многие авторы детективов использовали анаграммы.

Я принялась выписывать слова. Их было много. Сложно представить, что всего из нескольких букв можно создать так много слов. Когда список перешёл на вторую страницу, я начала вычёркивать неподходящие слова. Например, «рамэн». Я засмеялась, потому что срочное сообщение Аннетт Доттингер вряд ли имело какое-то отношение к рамэну. Но если бы это сообщение оставил кто-то вроде моего брата, я бы не стала вычёркивать это слово. Иногда желудок Лео брал над ним верх.

Когда у меня остались только осмысленные слова, я начала менять их местами. Это было сложно, потому что всякий раз создавая новое слово, я должна была вычёркивать каждую букву в первоначальном списке, чтобы она не повторялась дважды.

Зал. Откройте. Не. Прыгать. Или. Десять. Команда. Люди. Хандра. Карта. Жарко. Бал.

Список казался бесконечным. Я потёрла уставшие глаза, жалея, что плохо разбираюсь в анаграммах. Я вычеркнула ещё несколько слов и уставилась на оставшийся список. Многие слова просто не подходили друг к другу и не имели никакого смысла. Я переводила взгляд со слова «зал» на слово «бал». Мысленно я поменяла их местами.

Бал. Зал.

Бальный зал.

Бальный зал был очень важен для Аннетт Доттингер! Я взволнованно вычеркнула восемь букв в первоначальном списке, а потом посмотрела на оставшиеся.

Через несколько минут до меня дошло. Сообщение из трёх слов, от которого у меня по телу пробежал холодок.

Откройте зал.

Я ворвалась в комнату Лео. Он стоял на четвереньках и заглядывал под кровать. Он сразу же вскочил, приложил руку к груди и сердито посмотрел на меня.

– Боже! Джин, ты меня напугала.

Я взмахнула листком с сообщением.

– Кажется, я догадалась, чего хочет Аннетт Доттингер.

Лео выпрямился и приподнял бровь.

– Она хочет, чтобы мы уехали.

– Нет, посмотри на это! – Я протянула ему листок.

– «Откройте зал», – прочитал Лео. – Где ты это взяла?

– В её последнем послании. Это была анаграмма. Поэтому слова выглядели так странно.

Лео покачал головой.

– Ладно, но только это не имеет смысла. Почему первое послание Аннетт – обычное, а второе – анаграмма?

– Этого я ещё не выяснила, – призналась я.

– И потом бальный зал уже открыт. Мы ведь были там с Уиллом, помнишь?

– Знаю. – Я опустилась на кровать. – Но что если она имеет в виду другое? Не просто отпереть дверь. Ведь это Аннетт хотела устроить вечеринку, да?

– Да, – с сомнением ответил Лео, как будто не мог понять, что я хотела этим сказать.

– И хотя бальный зал не заперт, его не используют. Он просто собирает пыль, – продолжала я. – Разве она этого хотела?

У Аннетт были большие планы на этот бальный зал. Она хотела, чтобы там было весело и чтобы там были музыка, закуски, цветы и оркестр. Она мечтала об этом до того, как её жизнь прервалась. Теперь дом превратился в свою полную противоположность. Он был тёмным и мрачным. А это было как раз то, что так ненавидела Аннетт Доттингер.

Лео снова посмотрел на послание.

– Как думаешь, чего она от нас хочет?

Я вспомнила тени, которые видела в бальном зале. Они скользили из одного угла в другой. Одновременно, почти синхронно. Теперь, мысленно проигрывая эту сцену, я поняла, что они не просто двигались, а танцевали. Возможно, Аннетт давала мне знак?

– Думаю, она хочет, чтобы мы устроили её вечеринку. – Лео не ответил, и моя надежда погасла. Я прикусила щёку, жалея, что не оставила эту мысль при себе. – Забудь. Это была дурацкая идея.

– Погоди! Ты имеешь в виду вечеринку «Старое доброе лето»? – На лице Лео появилось такое выражение, что я на секунду перестала жалеть, что сказала ему об этом.

– Да. Что, если её дух бродил по дому и все эти годы был здесь заточён, потому что это имело для неё самое большое значение, – я сделала паузу, – перед смертью?

Я взмахнула другими листками бумаги.

– Это её заметки. Я нашла их у себя под кроватью. – Я посмотрела на рисунок бального зала и вздохнула. – Аннетт не просто записала несколько идей. Она всё спланировала. Она