даже нарисовала схему, где будут стоять столы. Очевидно, это было для неё очень важно.

Лео посмотрел мне в глаза.

– Я не думаю, что это глупость, Джинни. Я думаю, это гениально.

Теперь пришла моя очередь удивляться. Лео никогда не произносил слова «гениально». Особенно когда говорил обо мне.

– Правда?

– Правда. Я как раз искал книги о призраках, потому что надеялся, что в них есть какие-то зацепки, которые мы упустили. Что-то, что поможет нам понять, чего хочет Аннетт, чтобы мы могли всё это прекратить. Мне стоило знать, что ты меня уже опередила. Как обычно.

Я не могла удержаться от улыбки. Мы с Лео нечасто делали друг другу комплименты. Дело не в том, что нам было всё равно. На самом деле это не так. Просто иногда проще игнорировать друг друга, чем попытаться наладить отношения. Теперь я начала понимать, что говорить друг другу приятные вещи не так уж и плохо.

– Но это ты начал расследование. Кстати, у тебя здорово получилось. Я думала, что книги Уилла о призраках нам не помогут, но я ошибалась.

Лео выглядел довольным собой. Я откашлялась и продолжала:

– Я взяла эту книгу, пока ты был в душе. Кстати, спасибо. А то от тебя уже начало вонять старыми спортивными носками. – Я решила сменить тему, чтобы не слишком растрогаться.

Лео показал мне язык. Но он продолжал улыбаться. А значит, всё было хорошо.

– Наверное, поэтому последнее послание и было анаграммой. Ты любишь разгадывать загадки. Ты любишь тайны. Может быть, Аннетт решила использовать анаграмму, потому что знала, что ты не отступишься, пока её не разгадаешь.

Ух ты! Я об этом не думала, но это было здорово. Агата Кристи умела увлекать своих читателей и держать их в напряжении на протяжении всего романа. Очевидно, призрак Аннетт Доттингер тоже умел это делать.

Я разложила все листки бумаги на одеяле и постучала пальцем по списку для вечеринки.

– Если мы правы, значит, это её мотив, причина, по которой она нас преследует. В книгах Агаты у каждого убийцы есть причина для убийства. Мотив Аннетт – наконец получить то, чего она так долго хотела. Вечеринку.

Лео открыл рот от удивления.

– Помнишь тот разговор родителей?

Я кивнула. Мне было не по себе, потому что я не могла разгадать эту загадку и думала, что из-за меня у папы ничего не получится. Тогда я поняла, что не могу просто убежать от проблемы, и не только из-за того, что Агата бы так не поступила. Дело в том, что бегство ничего бы не исправило.

– Папа переживал, что местным жителям не нравится Вудмур. – Лео начал расхаживать по комнате, тихо шлёпая босыми ногами по деревянному полу. – Если вечеринка – мотив Аннетт, то мы должны её устроить, верно?

– Верно, – согласилась я, поражённая тем, что Лео использовал слово «мотив».

– Мы могли бы… Как там говорится в этой поговорке о зайцах? – Лео замолчал и посмотрел на потолок, как будто пытаясь вспомнить что-то важное. – Убить двух зайцев одним ударом! Так ведь там говорится, да? Если мы уговорим папу разрешить нам использовать бальный зал для вечеринки, он сможет пригласить горожан и показать им планы нового Вудмура! Может быть, им понравятся.

– Да! – согласилась я. – Эта вечеринка порадует Аннетт и поможет папе.

Я снова почувствовала прилив адреналина. У меня поднялось настроение. Я не чувствовала себя так хорошо даже после того, как мне удавалось раскрыть какую-нибудь из тайн Агаты раньше детектива. Правда, это случалось нечасто. Её загадки было трудно разгадать.

– Это может нас спасти, – заметил Лео.

– И спасти папину работу, – добавила я.

– И Вудмур, – хором закончили мы.

Я посмотрела на Лео, а он посмотрел на меня. Хотя мы не сказали этого вслух, я знала, что мы оба об этом думаем. Когда мы успели привязаться к Вудмуру? К этому дому, который разрушил наше лето? По правде говоря, я не знала. Я лишь знала, что Аннетт Доттингер любила это место, с нетерпением ожидала вечеринки, возможно, даже больше, чем я своих курсов писательского мастерства, и было несправедливо, что она навсегда утратила мечту.

Пора кому-нибудь вернуть ей мечту.

Глава 44

Две недели спустя

Я в тысячный раз поправляла цветочные украшения на столе, когда рядом возник Лео. Его галстук съехал набок, а волосы торчали в разные стороны. Я прикрыла рот ладонью, чтобы не рассмеяться. Лео старался изо всех сил.

– Папа сказал, до прихода гостей меньше часа! А у нас ещё полно дел.

– Успокойся. Мама обещала подать закуски вовремя, а оркестр уже готовится. – Я дала Лео стопку брошюр. – Готов к встрече?

Лео посмотрел на брошюры и кивнул. Это была наша идея. Каждый гость на вечеринке «Старое доброе лето» получит брошюру с цветным планом Вудмура после года реставрации. С папиным планом.

Я подошла к главному столу, где мы выставили все найденные фотографии. В центре был снимок Аннетт с планом дома в руках. Мы сделали невозможное: разгадали тайну Вудмур-Мэнор. С того дня, как мы предложили идею вечеринки маме с папой, Аннетт больше не сделала ничего пугающего. Никаких мерцающих лампочек. Никаких запертых дверей или двигающихся манекенов. Никакой музыки и шёпота из переговорной трубки. Я думаю, она уже знала, что мы пытались помочь ей, ведь прежде никто этого не делал.

Манекен в бальном платье стоял в углу: от блёсток на деревянный пол падали мерцающие блики. Рядом на стене висела фотография Аннетт с единственной вечеринки, которую она смогла посетить. Мы решили повесить её здесь, чтобы люди знали, как важен был для неё бальный зал.

Я надеялась, они поймут, что он снова может стать особенным. С папиным планом Вудмур может стать всем тем, о чём так мечтала Аннетт – прекрасным домом, способным дарить людям особенные воспоминания. Я сделала глубокий вдох и попыталась не обращать внимания на трепет в животе. Но на этот раз это был не страх. Это волнение. Хотя я пропустила свои курсы писательского мастерства, оно того стоило. Я не просто лежала на кровати и читала роман Агаты Кристи. Я стала героиней одного из её романов.

Дверь приоткрылась, и в комнате появился Уилл. Как и Лео, он надел брюки цвета хаки и рубашку на пуговицах. Он широко улыбался, и его глаза блестели. И галстук у него был завязан ровно. Меня это совершенно не удивило.

Он подошёл поближе и посмотрел на меня.

– Ух ты! Здорово выглядишь, Джинни.

Мои щёки покраснели. Я нервно разгладила