очертания. Мерцающие края скользнули по скамье и застыли в воздухе. Я смотрела на них, не веря своим глазам. Это было не похоже на тень, которую я уже видела прежде. Но больше не было костлявых рук, пронзительных красных глаз и зияющего рта. Она была прекрасна.

Я повернулась, и моё сердце бешено забилось.

– Уилл!

Уилл наклонился и завязывал шнурок. Когда он наконец выпрямился и посмотрел в ту сторону, куда указывал мой дрожащий палец, свет уже исчез.

– Что? – спросил он. – Что-то не так со скамейкой?

Я покачала головой и постепенно успокоилась. Свет исчез, но тёплое ощущение счастья никуда не делось. Я не могла этого доказать, но я знала, что это была она. Аннетт.

– Джинни? – Уилл осторожно потряс меня за плечо. – Всё в порядке?

Я отвела взгляд от скамейки и улыбнулась. Глаза защипало от слёз. Всё было просто замечательно.

– Да. Всё отлично.

Лео стоял в дверях и подпрыгивал на месте. Он так сильно размахивал руками, что стал похож на пытавшуюся взлететь птицу. Я засмеялась, а потом перевела взгляд на Уилла, который уже улыбался своей дежурной улыбкой.

– Похоже, гости начинают собираться.

– Самое время сказать, что сегодня здесь будет один особенный гость.

Я искоса взглянула на Уилла.

– Кто? Твоя начальница?

Он улыбнулся.

– Нет.

– Твои родители?

– Снова нет. – Уилл засмеялся.

Я уже собиралась как следует потрясти его, чтобы он наконец ответил, когда дверь распахнулась. На пороге появился знакомый мальчик со знакомыми голубыми глазами и махнул нам рукой. Крейг.

Я не думала, что Крейг когда-нибудь снова придёт сюда. Особенно после того, что с ним случилось.

– Не могу поверить.

Уилл пожал плечами.

– Это была его идея, а не моя.

Я не могла скрыть своего удивления, когда Крейг приблизился к нам.

– Привет! Ух ты! Ты всё-таки пришёл.

– Да, – ответил он и подозрительно взглянул на угол комнаты. – Я должен был убедиться, что это правда.

– Что именно?

– Что вам удалось изменить это место. – Крейг осмотрел украшения и медленно кивнул. – Уилл целыми неделями говорил о вашем плане. Постоянно повторял, что тебе наконец удалось придумать, как снова сделать Вудмур нормальным. Наверное, я хотел сам всё увидеть.

– Так мне это удалось? – спросила я.

– Думаю, да, – с улыбкой ответил Крейг. – Может быть, теперь я смогу спокойно приезжать сюда каждое лето. Мне было даже страшно находиться в одном городе с этим домом. Теперь всё выглядит по-другому. Намного лучше.

Я наклонилась ближе, чтобы остальные гости нас не услышали.

– Теперь она счастлива.

Крейг сжал губы и выдохнул.

– Отлично. Потому что рассерженной она мне не нравилась.

Я не выдержала и засмеялась. Через секунду мы все начали смеяться. Внезапно во второй раз после моего приезда в Мичиган Уилл взял меня за руку. Я застыла, опасаясь, что, если сдвинусь с места, он уберёт руку.

Но он этого не сделал.

Эпилог

– Вот так! – Папа положил последний чемодан в багажник и захлопнул его. Был почти конец июля, и ни намёка на грозы, которые шли большую часть июня. Только солнце. Жаркое приветливое мичиганское солнце. – Пора уезжать.

– Отлично.

Я проверила, лежат ли в карманах наушники, потому что была уверена, что не переживу без них поездку в Чикаго. Особенно если рядом будет без устали болтать мой брат. Кажется, Лео решил, что видеоигры уже устарели, и теперь в моде всё сверхъестественное. В Вудмуре и в Чикаго он прочёл всё, что только мог найти о призраках. Он даже узнал про экскурсию под названием «Призраки Чикаго» и поклялся, что пойдёт на неё, как только мы вернёмся домой[3]. И конечно, Уилл был в восторге. Он то и дело приходил к нам с полной охапкой книг.

Я засмеялась, подумав, что Аннетт Доттингер не только вдохновила меня на мой новый рассказ. Она превратила моего брата в любителя книг. В ботаника!

Папа вернулся в дом, где мама по очереди проверяла каждую комнату, чтобы убедиться, что мы ничего не забыли. Клянусь, если она снова спросит, взяла ли я все свои зарядки, я закричу.

Я увидела, что на дорожке перед домом появилась машина. Уилл вылез из машины, а его отец занял самое дальнее место на парковке и выключил двигатель.

– Привет! – сказал Уилл, заслоняя глаза от солнца.

– Привет! – ответила я. У меня снова заныло в животе. Так случалось всякий раз, когда я думала о том, что скоро уеду и больше не увижу Уилла. Он не мой парень или что-то в этом роде, просто он очень важен для меня. Он был другом, с которым мне хотелось проводить время.

Уилл посмотрел на Вудмур. Солнце сверкало на окнах, и новые цветы у тротуара покачивались на лёгком ветерке. Даже трава, которая раньше была сухой и коричневой, теперь стала зеленее и гуще. Всё настолько изменилось, что было трудно поверить, что это то же самое место.

– Вы уже собрались?

– Да, скоро едем. – Я принялась поддевать гравий мыском сандалии. Сейчас мне было ещё более неловко, чем в тот день, когда я похлопала Уилла по плечу. Я так много хотела ему сказать, но не могла заставить себя заговорить.

– Жаль, что ты уезжаешь.

Он сказал это так тихо, что я едва его расслышала. Я подняла голову и с удивлением увидела, что Уилл нахмурился.

– Мне тоже. – Я с трудом сдерживала грусть. Я знала, что этот день наступит. Просто я не знала, что мне будет так больно.

– Уилл! – Папа возник на пороге с охапкой проводов. Я поморщилась, узнав провод от своего компьютера. Теперь папа не оставит меня в покое. – Рад тебя видеть. Ты как раз вовремя.

Я удивлённо посмотрела на папу. Я понятия не имела, о чём он говорит. Может быть, он имел в виду, что Уилл увидит, как я уезжаю в тесном минивэне?

– Разве я тебе не сказал? Я должен вернуться сюда на длинные выходные в сентябре. Мне надо будет проконсультировать людей из исторического общества и проверить, как идёт реставрация. Какое-то время мне придётся приезжать сюда раз в пару месяцев.

– Правда? – изумлённо переспросила я. Папа впервые мне об этом сказал.

– Мы приедем вместе, – поправил он. – Я бы не хотел выбирать наш новый летний дом без тебя.

– Л-летний… – с трудом выдавила я, и Уилл решил, что я подавилась, и похлопал меня по спине. Я сердито посмотрела на него. – Летний дом?

Папа рассмеялся.

– Если мы будем приезжать сюда так часто, нам стоит это сделать. Если, конечно, ты не против.

Он широко