Поднимаясь по лестнице к квартире Маргит, я твердил себе: когда готов к худшему, бояться уже нечего. Но это не утешало. Я был виноват — виноват во многом.

Я постучал в дверь. Прошла минута. Маргит открыла. На ней был черный пеньюар, она курила.

— Привет, — сказал я, наклоняясь, чтобы поцеловать ее (заметила ли она мою смазанную речь?).

Маргит не отвергла поцелуй. Я вошел в квартиру. Она взяла меня за руку и повела мимо спальни в гостиную. Я сел в кресло. Не говоря ни слова, она подошла к маленькому столику, где стояли несколько бутылок алкоголя, и налила виски, потом протянула мне стакан. Я глотнул и поморщился: алкоголь больно обжег язык. Она села напротив меня. Улыбнулась. И сказала:

— Ну, и кого ты трахал, Гарри?

— Не понимаю, о чем ты, — сказал я.

— Обманщик, — рассмеялась она.

Я глотнул виски и снова поморщился.

— Что с твоим ртом?

— Я прикусил язык.

— Врешь.

— Ты что, никогда не прикусывала язык?

— Как ее звали?

— Я же говорю тебе…

— Ты говоришь ерунду. Собственно, я и не возражаю. Мне плевать на то, что ты с кем-то спал, — можешь не отрицать это. Так как ее звали?

Пауза.

— Янна, — выдавил я из себя.

— Турчанка?

— Наполовину француженка, наполовину турчанка.

— Как ты с ней познакомился?

Я пояснил.

— И как дошло до секса?

Я сказал и это.

— Она укусила тебя до или после того, как ты вошел в нее.

— После.

— А что было потом?

— Она выставила меня за дверь.

— Так, дай-ка я угадаю… Ты не пользовался презервативом…

— Прости.

— Но за что?

— Потому что теперь…

— Что теперь?

— Наверное, ты не захочешь…

— Заниматься с тобой сексом? — Она снова рассмеялась. — Иногда, Гарри, ты бываешь инфантильным.

Я сник… и действительно ощутил себя инфантильным.

— Разумеется, тот доктор, с которым ты консультировался…

Я поднял голову и с интересом взглянул на нее.

— Откуда ты знаешь, что я консультировался?..

— Ну вот, опять мы за старое. Гарри, ты совершенно предсказуем. И ты стопроцентный американец, когда дело доходит до осознания последствий секса. Поэтому смею предположить, что доктор успокоил тебя, сказав, волноваться не о чем. Но ты все равно беспокоишься — считываешь одну миллионную долю вероятности того, что подхватил какую-то гадость…

— Хватит, — прервал я ее.

— Но почему, cheri.[132]Ты чувствуешь себя виноватым, что трахал кого-то другого? Но вместо того чтобы тщательно скрыть свое маленькое приключение, ты выставляешь его напоказ. И когда я задала тебе прямой вопрос, ты сразу во всем признался и, как мне кажется, уже готов переложить свою вину на меня.

— Я этого не хотел.

— Мне плевать, что ты сделал. Плевать, в какую дырку сунул свой член. Все, что мне нужно, это чтобы взрослый человек относился ко мне по-взрослому. Но когда ты заходишь в мою квартиру, съежившийся от страха…

— Дело не только в сексе…

— Даже притом, что доктор подтвердил, что все чисто?

— Меня шантажируют.

— Интересно, кто же? — спросила она.

Не скупясь на краски, я рассказал ей об Омаре.

— Этот парень определенно хитер. Он думает, что загнал меня в угол…

— Но так и есть.

— И что мне делать?

— Ты не станешь платить ему деньги.

— Но он исполнит свою угрозу…

— Пускай. Ты будешь упорно отрицать все. И поверь мне, мадам Челюсть тоже.

— Это не остановит его. В лучшем случае мне начистят физиономию.

— Главное — выиграть время. Скажи Омару, что дашь ему денег, только у тебя сейчас нет наличных. Скажи, что достанешь деньги в течение нескольких недель. Если он будет настаивать, стой на своем. Какой у него выбор? Идти рассказывать ее мужу? Если он это сделает, денег не получит. А его интересуют только деньги — тысяча сейчас, а дальше все, что он сможет высосать из тебя. Так что держи его на поводке. А тем временем, думаю, тебе следует встретиться с мадам Челюсть и поставить ее в известность о том, что происходит. Она определенно поможет тебе решить проблему. Предложи ей такой вариант: она говорит мужу, пока он был в отъезде, Омар пытался приставать к ней. Пусть расскажет все в подробностях, покажет, как он ее лапал. Она должна представить все это в самом отвратительном свете. После такого степень доверия к Омару упадет до нуля. Он может рассказывать мужу все что угодно о тебе, но тот ему не поверит. Потому что будет думать, что Омар пытается свалить вину на тебя.

Я смотрел на нее, потрясенный.

— Какое элегантное, при всей своей мерзости, решение проблемы…

— Но у этого решения есть цена.

— Интересно какая?

— Я хочу знать, что произошло с тобой в Штатах, — что такое ужасное ты сотворил, что у тебя не было выбора, кроме как сбежать сюда?

Повисла долгая пауза. Я осушил виски, хотя оно и жгло рану.

— Ты передо мной в долгу, Гарри, — сказала Маргит.

— Из-за вчерашней интрижки?

— Нет… просто я слишком много рассказала тебе о своем прошлом. В то время как ты…

— Ты сочтешь это банальной историей.

— Если она разрушила твою жизнь, вряд ли ее можно назвать банальной. Как бы то ни было, тебе самому хочется рассказать.

— Можно еще глоток виски? — попросил я.

— Для храбрости?

— Ну а для чего же?

Она плеснула мне щедрую дозу. Я отпил половину, пока виски спускалось по горлу, на глазах выступили слезы.

— Ну, смелей, monsieur, — сказала Маргит. — Приступай.

Я глубоко вздохнул. И заговорил.

— Думаю, прежде надо рассказать о моей жене. Я познакомился со Сьюзан, когда учился в магистратуре в Мичигане. Она занималась драматургией и строила грандиозные планы стать профессиональным режиссером. Я в то время работал над диссертацией по кинематографу, и мои запросы ограничивались должностью штатного преподавателя в каком-нибудь хорошем спокойном университете, где не слишком зверствуют с налогами, и где я смог бы преподавать то, что мне действительно нравится. Еще я мечтал о свободном времени, чтобы писать роман. Нет, вру — романы, — ведь я не сомневался в своих литературных талантах. С первой же встречи Сьюзан показалась мне идеальной спутницей жизни. Она была привлекательна… Здоровая, физически крепкая женщина, что очень ценится на Среднем Западе. Конечно, ее нельзя было назвать шикарной — это было бы преувеличением. Но в целом, да, она была прелестна.