Теперь оставалось самое главное: добраться до списков всех каторжан. Еще лучше – просмотреть их личные дела и всмотреться в фотографии. Ведь имелись предположения, что наши резиденты как-то умудрились кардинально и лица свои изменить. Вроде не могли успеть сделать это качественно, но вариантов для такого дела имелось предостаточно. Потому что истина любого артиста, имеющего макияж, гласит: ухудшать – это многократно легче, чем улучшать. А все остальные помнят с детства: ломать – не строить. Как следствие, обезобразить себя шрамами и прочим гораздо легче, чем придать своему лицу идеальную красоту.

С управляющим нам повезло, его даже вылавливать не пришлось. Часа через два после нашего прибытия Ганс Цеппер сам примчался на флаере, в сопровождении парочки подвыпивших дружков и с явным намерением карать виновных. Молодой, лет тридцати на вид, с огромной и наглой мордой, он никак не смахивал на инженерного работника или обремененного интеллектом чиновника. Для полного образа уличного гопника ему и его молодчикам только бритых голов не хватало и тяжелых бейсбольных бит в руках. Правда, сам Ганс, выделяясь зеленоватой кожей, наверняка причислял себя к элите королевства Пиклия. И, еще выходя из флаера, ругался и брызгал слюной. Видимо, факт изгнания монтажников, которые прибыли разбирать демонстрационный ангар, его возмутил до глубины души.

Не обращая внимания на скромно посторонившегося Роберта, прибывшие ввалились в здание и двинулись в кабинет. Перед ним, в небольшой комнатке, располагалось рабочее место секретаря. А так как ее там не оказалось, то разозленный управляющий ворвался в кабинет и рявкнул с порога:

– Вот ты где! Собачья самка! Что это ты себе позволять начала?! Нюх потеряла?! Командовать вздумала? Так я тебе сейчас твой нюхальник живо сверну!..

При этом он ни малейшего внимания не обратил на восседавших за столом Малыша и Синяву и вошедшего за его друзьями следом невзрачного с виду Молнию.

Сара, не будучи дурой, живо вскочила со стула, оббежала стол и встала за спиной нового шефа, а тот, словно небрежно отмахиваясь от пролетающего мимо комара, мощно и метко швырнул прямо в лицо надвигающемуся идиоту сделанное под старину тяжелое украшение в виде пресс-папье и чернильницы. Чернильница оказалась еще и полна чернил. Ударившись в лоб обнаглевшего работника, она разбилась, залив чернилами ему лицо и забрызгав стены.

Сознание недомерок от удара не потерял, но завыл от боли так, что даже я, уже выбежав в коридор и спеша на помощь, вздрогнул. А его вой тут же сменился довольно внятными словами:

– Убейте их всех!

Вшивый уголовник даже не понял, на кого он нарвался, и решил продолжить свои действия, опираясь на грубую силу. А кого он, уже и так выбывший из расклада, да его накачанные алкоголем собутыльники пытались убить? Да по большому счету, с ними и сама миледи могла справиться, а уж если бы за них взялся Малыш, с его крайне циничным отношением ко всякой подобной мерзости вообще, а к пиклийцам в особенности, то весь кабинет пришлось бы отмывать не от чернильных пятен, а от кровавых сгустков.

Хорошо, что наш Роберт не дал парочке дебилов добраться до хозяйского стола. Пожалел, можно сказать… Два удара сзади по шеям, и два бессознательных тела. Когда я влетел в кабинет, оглушенные оседали на пол расслабленными кучками. Правда, в их руках, засунутых за отвороты курток, уже были зажаты рукояти пистолета и парализатора. То есть оба ублюдка в своих грехах уже шагнули намного дальше деревянных бит и попыток испугать кого-то рычащими криками.

Ну, тем нам и проще, не надо никого жалеть и проявлять излишний гуманизм.

Очень удобно, что, находясь в одном помещении с посторонними, мы могли общаться между собой беззвучно. Наличие риптонов на наших телах давало невероятное преимущество и в этом. Ну, разве что при такой беседе шло минимальное запоздание при обмене мнениями.

«Что с ними делать? – скорей рассуждал я, приближаясь к продолжавшему завывать управляющему, у которого с рассеченного лба лилась кровь. – Добить бы сразу, да и все дела…»

«Нам еще с Сарой надо сохранить человеческие отношения, – не одобрил насилие Малыш. – Все-таки работаем вместе… А вот помучить их и поспрашивать – не мешало бы…»

Ну а Синява заявила категорически:

«Только не здесь, ребята! Бросьте их в подвал, они чуть отойдут и будут рассказывать все, о чем только ни спросите!»

«Ну как же не здесь, – возразил я, – если это жлобье вон что вытворяет!»

Протерший глаза от крови и чернил Ганс Цеппер рассмотрел, что вокруг творится, и понял: он со товарищи в глубоком навозе. Парочку коллег, лежащих без движения, шустро обыскивает какой-то парнишка, вырывая вещи прямо с карманами и кусками одежды, а рядом стоит тип с такой добродушной харей, что лучше сразу самому повеситься, чем дождаться от него хоть одного вопроса. Но, видимо, вешаться молодчику показалось долгим делом, и он, доставая пистолет, решил застрелиться. Наверное…

Такого шанса я ему, конечно же, не дал. Пистолет аккуратно забрал, а чтобы и впредь неповадно было за оружие хвататься, безжалостно сломал ему на каждой руке по три пальца. Теперь он оставшимися мизинцами и безымянными мог только в носу поковыряться, да и то с трудом.

После этого я сказал:

– Придется с этими горячими парнями пообщаться в подвале… Вы уж извините, шеф, что они вас побеспокоили…

– Да ладно… Только ты уж попроси этого невежливого Ганса отремонтировать офис и очистить стены от чернильных пятен за его счет. Ну и пресс-папье – антикварная вещь…

– Постараемся сговориться, не сомневайтесь! Да и предчувствие меня терзает, что парни они хорошие, просто выпили лишку…

Как раз к концу нашего диалога Роберт закончил обыск управляющего, а в кабинет вошли два бойца из нашей команды. Я схватил Ганса за шкирку и без напряга поволок в подвал. За мной следом поволокли его подельников, а наш Молния отправился к флаеру, там тоже не мешало все осмотреть и прощупать.

Все уже найденное было сложено Синявой на стол, и она приступила к тщательному осмотру. Через какое-то время наша связь через риптонов оборвалась из-за увеличившегося расстояния, но мы перешли на низкочастотную, которая используется во время боевых операций. Так что я слышал каждое слово в кабинете.

– Краберов нет, – бормотала себе под нос миледи. – Только стилизованные под них поделки местной мобильной связи. Оружие – то, что ты видел, плюс по длинному шилу у каждого на креплении у запястья. Документы…

Малыш тоже продолжил разговор с секретаршей, вежливо напомнив ей, что в ногах правды нет, только красота, да и то не у всех:

– Поэтому присаживайтесь, Сара. Мм?.. На чем это мы с вами остановились?

– Вы поинтересовались, где мы сможем быстро заработать и нельзя ли это сделать, наладив контакт с лагерем…

– Именно! Ведь они сразу могут сделать крупный заказ, верно?