– Сам ты тише, – прошептал Бак, поднимаясь. – И не надейся, что я помогу тебе забрать плащ у этой зверюги.

– Он и так его сбросит. Зачем гусю плащ? Давай лучше подумаем, где могут держать пленника.

– Там, где дверь запирается на засов. – Бак отряхнул руки от грязи. – Точно не в доме, он для этого маловат.

И правда, в Лаллиброхе уместилось бы шестнадцать таких домиков. При мысли о поместье у Роджера кольнуло в груди.

В общем, Бак не ошибся: здесь было от силы комнаты две, ну и, может, еще чердак для детей. А раз соседи считали Джерри (если это действительно он) в лучшем случае иностранцем и в худшем вором или сверхъестественным существом, вряд ли Куортоны пустили бы его к себе в дом.

– Нет ли тут амбара? Ты, случайно, не разглядел в сумерках? – прошептал Бак, переходя на гэльский. Он встал на цыпочки, как будто это могло помочь лучше видеть в темноте. Глаза Роджера немного привыкли к мраку, и он различал очертания фермерских построек: кукурузное хранилище, сарай для коз, курятник. Чуть дальше – взъерошенный стог сена…

– Нет, – ответил Роджер на том же языке. Освободившись, гусь убежал с сердитым гоготом, и Роджер забрал свой плащ. – Ферма небольшая, для пахоты у них, пожалуй, всего один бык или мул. Зато я чую скот… навоз, понимаешь?

– Ага, коровы. – Бак бросился к квадратному строению из камня. – А вот и хлев. На двери должен быть засов.

Действительно, хлев оказался заперт.

– Только никаких коров я не слышу, – шепнул Бак, подходя ближе. – И пахнет чем-то затхлым.

Приближалась зима: возможно, фермеры зарезали или продали своих коров. И все же внутри кто-то был – судя по шороху и приглушенным ругательствам.

– Ладно, там правда кто-то есть. – Роджер поднял фонарь и сдвинул заслонку. – Откроешь засов?

Но не успел Бак дотянуться до него, как изнутри донесся крик и что-то с силой обрушилось на дверь.

– На помощь! Помогите! Помогите мне!

Пленник говорил по-английски, и Бак тут же отпрянул.

– Да замолчи ты, ради всего святого, – раздраженно сказал он. – Хочешь всех перебудить? Ну-ка, посвети сюда, – попросил он Роджера и, не без труда, отодвинул засов.

Дверь распахнулась, и в свете фонаря показался худощавый парень с непослушными светлыми волосами («Прямо как у Бака», – подумал Роджер). Ослепленный после мрака в хлеву, он быстро заморгал, а потом и вовсе прикрыл глаза.

Роджер с Баком переглянулись и одновременно зашли внутрь. «Это он, – говорил про себя Роджер. – Я уверен, что это он.

Такой молодой! Совсем еще мальчишка». Странно, но его не переполняли волнующие чувства. Роджер ощущал спокойствие и уверенность, словно все в мире вдруг встало на свои места.

– Как тебя зовут, дружище? – поинтересовался он на английском, осторожно коснувшись плеча парня.

– Лейтенант Маккензи, инициалы Джей-Даблью, – ответил тот, выпрямив спину и задрав подбородок. – Королевские военно-воздушные силы, личный номер… – Глянув на своего спасителя, юноша замолчал, а Роджер с опозданием понял, что, несмотря на свое спокойствие, широко улыбается. – Что смешного? – враждебным тоном спросил изумленный Маккензи.

– Ничего, – заверил его Роджер. – Я… я просто рад тебя видеть, вот и все. – Горло сдавило, и он откашлялся. – Давно ты здесь?

– Всего пару часов. У вас, случаем, нет ничего съестного? – с надеждой глянул Маккензи на Роджера и Бака.

– Есть, – ответил Бак, – только сейчас не время для перекуса. – Он оглянулся. – Пора сматываться.

– Да. Точно, пора, – на автомате согласился Роджер, не отрывая взгляда от двадцатидвухлетнего лейтенанта Маккензи.

– Кто вы такие? – уставился на них, в свою очередь, Маккензи. – Откуда взялись? Вы явно не местные!

Роджер покосился на Бака. Возможный ответ на такого рода вопрос они не обсуждали: Роджер боялся спугнуть удачу в поисках Джерри, а вот Бак…

– Из Инвернесса, – угрюмо выпалил он.

Глядя то на одного, то на другого незнакомца, Маккензи заметил рукав Роджера.

– Не в этом смысле! – Собравшись с духом, он уточнил: – Из какого времени?

Роджер дотронулся до холодной и грязной руки Джерри с такими же длинными, как у него самого, пальцами. В горле у него встал ком, и он не мог вымолвить ни слова.

– Далекого от тебя, – ответил вместо Роджера Бак, и в его голосе впервые послышалось отчаяние. – И отсюда. Из потерянного времени.

Эти слова поразили Роджера до глубины души. Он был так увлечен поисками Маккензи, что забыл, в какой ситуации оказались они с Баком. Джерри тоже был ошеломлен: его изнуренное, покрытое грязью лицо побледнело.

– О боже, – прошептал он. – Где же мы сейчас? И какой это год?

Бак напрягся – не из-за ответа Джерри, а потому что услышал какой-то шум. На ветер не похоже. Бак нервно переступил с ноги на ногу.

– Кажется, сейчас это часть Нортумбрии, – сообщил Роджер. – Слушай, нам пора идти, пока кто-нибудь не услышал…

– Что ж, тогда вперед. – Вокруг шеи у Джерри был намотан запачканный шелковый шарф – он расправил концы и засунул их под рубашку.

После пропахшего навозом хлева воздух снаружи показался особенно свежим и приятным, с нотками вскопанной земли и увядающего вереска. Троица быстро пробежала через двор, стараясь держаться подальше от фермерского дома. Джерри сильно хромал, и Роджер подставил ему плечо. В темноте внезапно раздался пронзительный лай, низким рыком его поддержала другая собака.

Роджер поспешно лизнул палец и поднял его вверх, чтобы определить направление ветра. Снова загавкали псы.

– Сюда, – прошептал Роджер, увлекая Джерри за собой. Он хотел как можно скорее уйти подальше от фермы и при этом не заблудиться. В итоге они вышли к вспаханному полю, где стали спотыкаться о куски земли.

Оступившись, Бак выругался себе под нос. Неуклюже переступая с борозды на гребень, Роджер придерживал Джерри за руку, но на больную ногу тот совсем не мог наступать. «Он был ранен. Получил медаль…»

Собаки заливались лаем уже намного ближе.

– Господи. – Роджер остановился, тяжело дыша. Где же тот чертов лес, в котором они прятались? Они ведь шли прямо к нему, но в подергивающемся свете фонаря виднелись лишь однотонные клочки поля. Роджер закрыл заслонку – лучше уж совсем в темноте.

– Идем! – Бак метнулся в сторону, и Роджер с Джерри волей-неволей последовали за ним. У обоих бешено стучали сердца. Боже, судя по лаю, их нагоняет целая свора собак. Среди лая послышался человеческий голос, отдающий команды: слов не разобрать, хотя суть и так понятна.

Они бежали, задыхаясь. Где именно – не разглядеть, дорогу прокладывал Бак. В какой-то момент Роджер выронил фонарь; тот с лязгом упал на землю и вскоре занялся ярким пламенем – из емкости вытекло масло.