— Да, а вы, соломенные вдовцы, уже устраивали совместные посиделки? Что готовили?

И надо же ей было напомнить! Он быстренько распрощался и пообещал вскоре позвонить еще раз. Когда он положил трубку, в голове пронеслась мысль о том, насколько дороже может быть звонок через телефонистку вместо автоматической связи…

На следующее утро он проспал. Когда в девять часов Клуфтингер появился в президиуме, все уже находились на месте. Наверное, он забыл включить будильник. Его что-то буквально вырвало из сна, когда часы показывали четверть девятого. Он собрался в рекордные сроки и помчался на работу.

Его появление подчиненные встретили широкими ухмылками. Чтобы не лить воду на их мельницу, он заявил с непроницаемой миной:

— Извините, коллеги, задержали неотложные дела. А теперь приступим к обсуждению.

— Видно, дела и впрямь неотложные, раз уж ты не побрился, — нимало не смущаясь, заметил Штробль, и за его спиной послышались смешки.

Клуфтингер поджал губы. Черт, в этой спешке про бритву он даже и не вспомнил. Теперь и дураку понятно: он элементарно проспал. Прикинув, стоит ли расцветить свою ложь новыми подробностями вроде сломавшейся бритвы, он решил, что тем самым вызовет еще больше колкостей и выставит себя на посмешище. Поэтому просто проигнорировал замечание Штробля.

— Есть что-то новое? След Лутценберга обнаружился?

— Пока нет, — ответил Хефеле, чей подбородок также украшала двухдневная щетина.

Может быть, и его жена в отъезде? Надо будет переговорить с ним на эту тему. А вдруг они товарищи по несчастью?

Включился Майер:

— В тех бумагах, которые мы вчера просматривали, никаких ссылок на предстоящие путешествия нет. Как нет ничего другого, что вызывало бы подозрение. Сегодня я еще поговорил с коллегами, которые дополнительно опрашивали людей из круга нашего Лутценберга…

«С чего это Лутценберг вдруг стал „нашим“?» про себя удивился Клуфтингер.

— …так вот они сообщили… — Майер остановился, достал из брючного кармана свой диктофон, поднес его к уху, пощелкал какими-то клавишами, молча слушал две-три секунды, отключил и продолжил: — И там ничего существенного не обнаружилось. По всей видимости, Лутценберг никогда ничем не выделялся и в последние недели и даже месяцы образа жизни не менял, — закончил он доклад своими выводами.

— Хорошо. Сегодня я съезжу еще раз в Вайлер. Насколько я понял, в доме престарелой дамы, которую мы посещали с Рихардом, у Андреаса Лутценберга есть своя комната. Посмотрим, что найдем там, — решил комиссар.

Майер усиленно закивал.

— Обеспечить ордер на обыск? — спросил Хефеле.

— Нет, думаю, это ни к чему. Добрая старушка и так позволит нам немного осмотреться. Итак, выезжаем прямо сейчас. Евгений, ты со мной, — кивнул он Штроблю. — Остальные могут приступить к своим обязанностям.

Пока оба маршировали к выходу, Клуфтингер старательно не замечал разочарованный взгляд Майера, который, вполне очевидно, рассчитывал съездить с комиссаром еще раз. Клуфтингер испытывал легкие угрызения совести, но питал слабую надежду, что Майер долго обижаться не станет, однако выдержать сегодня диктофон оказалось выше его сил.

И снова Клуфтингер выбрал свой «короткий путь». Штробль, который, по-видимому, бывал в этих местах нечасто, всю дорогу развлекался, читая курьезные названия хуторов и деревень. Те, что казались ему особенно забавными, он торжественно зачитывал вслух. Поэтому все общение полицейских за время пути свелось к словам: «Зибратсхофен», «Бишлехт», «Эбратсхофен», «Харбатсхофен», «Кимпфлен», «Вигглис» и «Драйхайлиген».

На подъезде к пряничному домику Лины Лутценберг Клуфтингер, памятуя о предыдущем визите в «парилку», заблаговременно снял легкую курточку и аккуратно сложил ее на сиденье. Нажав на кнопку звонка, он еще и поднял взор к небу. На горизонте собирались тучи, и парило не так, как в прошлый раз. Солнце млечным диском проглядывало сквозь дымку облаков. Однако ветерок еще не поднялся, и воздух колыхался душным маревом, хоть до полудня было еще далеко. Клуфтингер вздохнул.

И снова прошло изрядно времени, прежде чем дверь приоткрылась и на пороге появилась добрая ведьма в той же одежде, что и два дня назад. Поначалу она казалась встревоженной, но ее взгляд тут же прояснился, как только она узнала комиссара.

— Вай, господин полицейский ко мне заглянул. Пусть он проходит.

Оторопевший Штробль открыл рот и посмотрел на Клуфтингера. Тот пожал плечами и покачал головой, делая знак не задавать вопросов по поводу ее странной манеры речи.

— А я как раз травяной чаек заварила, вот господа отведают свеженький, — засуетилась хозяйка, обрадованная нежданным визитом.

— Нет, нет, никакого чаю! — взвыл Клуфтингер и, не желая показаться полным невежей, добавил: — Жаль, фрау Лутценберг, но мы очень торопимся.

Не обращая внимания на отказ, старушка скоренько прошаркала на кухню. Полицейским не оставалось ничего другого, как последовать за ней.

— Вам известно что-либо о вашем племяннике? — спросил Штробль.

Вместо ответа она подняла на Клуфтингера невинный детский взор. Комиссар быстро сориентировался и представил коллегу:

— Фрау Лутценберг, это Евгений Штробль, он служит в кемптенской полиции. Так в последние два дня ваш племянник не появлялся?

— Который племянник? Вай, меня многие кличут бабушка Лина… — Она свела брови, точно забывшись воспоминаниями. Однако глаза ее лукаво поблескивали.

— Мы имеем в виду того, из-за которого приезжали в прошлый раз. Андреаса, — наивно попытался подстегнуть процесс Клуфтингер.

— Ах, тот Андреас…

Полицейские дружно переглянулись и энергично закивали головами.

— …да, тот уж давно глаз не казал, — закончила она, к вящему разочарованию обоих. — И вот что я им скажу, не к добру это.

— Может быть, Андреас оставил здесь какие-то вещи? Нам бы взглянуть на них, — зашел с другого боку Штробль.

— Почем мне знать, чего тот оставил. Я в ту комнату не хожу.

— Его комната, стало быть, сохранилась? — обрадовался комиссар.

— А куда ей деться? — искренне удивилась старушка. — Детская комната, она всегда была детская, а чего он подумал, кто там живет?

Клуфтингер не стал пускаться в рассуждения, а просто спросил:

— Можно нам ее осмотреть?

— Отчего же?

Лина Лутценберг поманила их за собой и медленно, ступень за ступенью начала подниматься по лестнице. Когда все трое наконец дотопали до верхней площадки, она махнула рукой в конец коридора:

— Там комната. Только пусть господа полицейские не устраивают беспорядок, — погрозила она пальцем.

Обстановка оказалась простенькой, но солидной. Посередине высокая кровать со старинными металлическими спинками, справа от двери почти всю ширину стенного проема занимал такой же древний комод, напротив кровати — массивный резной шкаф, а за ней окошко с дверью на балкончик.