Дядюшка на пару мгновений задумался. Я прямо по его медленно округляющимся глазам видела, как фантазия у опекуна работает на полную, подкидывая разные варианты порченности, один другого краше. То есть жутче. Даже немного подуспокоилась – может, нафантазирует достаточно, чтобы отцепиться от меня раз и навсегда?

Ах, если бы.

– А это не мне решать, дражайшая племянница, – наконец сообщил опекун. – Если вернут тебя от жениха, то, конечно, просьбу твою про отречение от титула удовлетворят мгновенно. А пока есть королевский указ, доставить тебя Адриану Риордану, и хочешь ты того или нет, я тебя туда доставлю. Иначе неисполнение контрибуции будет дорого стоить нашему королевству.

Я скрестила руки на груди.

– Уж не собрались ли вы, любимый дядюшка, применить ко мне грубую физическую силу?

– Ну что ты, Николетта. Как можно.

Любимый дядюшка улыбнулся, как самая милая гадюка в мире, а потом… свет померк.

Очнулась я, когда уже светало. Карета, а это уже была карета, медленно катилась куда-то. Напротив сидел дядюшка с таким довольным видом, что захотелось срочно его залечить.

– Доброе утро, – с невозмутимым видом поздоровался опекун.

– Я его сейчас вам испорчу, – пообещала я.

– Наверняка, – хмыкнул мужчина. – Вот только это не изменит ровным счетом ничего. Мы приедем во дворец. Там тебя приведут в порядок. И я отконвоирую тебя Риорданам. Можешь молиться своему новому темному богу, чтобы сжалился над тобой. Ведь все мы слышали, как Бешеный принц скор на расправу.

– И вы вот так отдадите родную кровь этому психу? – спросила я.

Не то чтобы я не сомневалась, но должна же быть какая-то мотивация у этого поступка. И дядюшка не подвел.

– Отдам, и с превеликим удовольствием, – охотно ответил дядюшка. – Светлая, ищущая защиты у темных, целительница, помогающая им выжить, герцогиня, избегающая своих прямых обязанностей – ты просто отвратительное пятно позора на всей семье.

Я отвернулась к окну. Ну с точки зрения образцово-показательных вассалов короны, дядюшка-то, конечно, прав. Но я давно уже не смотрела с этой стороны. Жизнь простой горожанки слишком мне нравилась, чтобы хоть на минуту допустить мысль о возвращении в замок, корсет и этикет.

Но если меня не поволокут под венец прямо сейчас, то есть шансы сбежать где-нибудь в процессе примерки платья. Целительский дар всегда позволял мне подкупать и привлекать на свою сторону людей фактически бесплатно. На голом энтузиазме.

– А чтобы ты осознала весь ужас своего положения, я поясню, что приказал своим людям напоить тебя вытяжкой из корня оруца.

Ах ты старый хрыч! Корень оруца блокировал магию, приравнивался к ядам и был запрещен во всех странах континента. Действовал он, правда, временно, но кто знает, какую дозу в меня влили, пока я была в отключке? Может, на пару часов, а может, и на пару недель.

– Каждый раз, когда я думаю, что вы не можете впечатлить меня сильнее, вы меня удивляете.

Опекун хмыкнул, не удостоив меня ответом. Я же отвернулась к окну, тем самым завершая разговор. И всю дорогу до дворца вспоминала план здания.

Если они думают, что могут, как вещь, обменять меня для личной выгоды, их ждет большой сюрприз.

Трехэтажный дворец по форме представлял собой правильный квадрат с внутренним двором. Во дворе был миленький сад, где я, будучи образцово-показательной юной герцогессой когда-то очень давно вышагивала в красивых платьишках под присмотром гувернернанток.

А вот теперь иду под конвоем в дальние комнаты, чтобы меня завернули в подарочную упаковку, нацепили бантик и отправили в качестве презента психу на растерзание.

С видом полного победителя дядюшка запихнул меня в какую-то комнату и закрыл на замок.

– Отвечаете головой! – раздался глухой приказ из-за толстенных дверей, и удаляющиеся шаги опекуна.

Я осмотрелась. Это были гостевые покои, весьма шикарные, надо сказать, состоящие аж из трех комнат, гардеробной и ванной. Все для любимой племянницы.

Попробовала призвать магию, но та возмутительным образом не отзывалась. Подергала дверь – та ожидаемо не поддалась.

– Ну ладно… – пробормотала я. – Погибать так под фанфары.

И с этой оптимистично мыслью я бахнула антикварную вазу об пол. Та же участь постигла вазу с какими-то декоративными пылесборниками, статуэтки и прочую интерьерную требуху. В общем, я била все, что может биться, попутно простукивая стены и рассматривая пейзаж за окном. Несмотря на то, что покои были богатые, выходили они на обратную сторону столицы, что мне категорически нравилось.

Закончив бить все, что бьется, я занялась тем, что приколочено. А именно – гардинами. Точнее, портьерами. Меня заперли на третьем этаже, и четырех штор вполне должно было хватить, чтобы помахать ручках всем матримониальным планам моих дальних родственничков. Пришлось, конечно, потрудиться, чтобы содрать портьеры, но я была настроена решительно. А чтобы охрана за дверьми не скучала, выла и причитала на все лады.

– Никто меня, сиротинушку, не защитит! Никто не спасет! Отдают кровопийце на откуп!

Ну и все в таком духе. Самое сложное в процессе было вязать крепкие узлы, чему я научилась у одного из посетителей тетушки Энни, и успеть до того, как ко мне придут мастера красоты и другие прочие деятели внешнего вида.

Занял этот спектакль без зрителей у меня около получаса. Под конец я с особенным удовольствием пошкребла металлическим подсвечником по стеклу, чтобы охране скучно не было, и с чувством выполненного долга полезла из окна.

И, честное слово, у меня бы все-все получилось, если бы дядюшка с отрядом мастеров не явились бы так не вовремя. Конкретно – где-то в районе второго этажа.

– Ах ты дрянь! – восхитился опекун. – Ловите ее, живо!

«Живо» у них, конечно, не очень получилось. Я успела спуститься на землю, намотать подол на кулак и припустить в сторону городских улиц. Но увы и ах, меня поймали буквально в шаге от желанной свободы. И приволокли к взбешенному опекуну за шкирку.

Мы долго прожигали друг друга взглядами, но в конце концов дядюшка поморщился.

– Все, я больше не намерен тратить свое время на догонялки. Девочки, пакуйте ее, и мы отбываем.

– Куда? – не поняла я.

– К твоему жениху, – ответил опекун.

– На ночь глядя?! Это невежливо!

– Невежливо герцогине сбегать по шторам от своего долга, а доставить невесту жениху вежливо в любое время суток.

– Засуньте свои рассказы о чести и долге себе знаете куда? – прошипела я.

– Николетта, что за манеры, – оскалился опекун. – Приберегите их для будущего супруга. Уверен, он оценит ваш словарный запас по достоинству.