Мне было тяжело видеть его в таком состоянии. Чувствовала своё бессилие. Невозможность помочь дорогому человеку – ужасно. А Марк определённо был мне не чужой. Поэтому я старалась быть полезной его маме. Там конечно рядом постоянно крутились Борис с Миланой, что мне не очень нравилось. Девушка постоянно пыталась меня спровоцировать на ссору. Такое ощущение, что она идиотка, и не понимает, какое в семье горе. Мне стоило огромных усилий сглаживать острые углы.

С каждым днём Марк становился всё мрачнее, и я не знала, что делать. Он не делился, стал постоянно задерживаться, и нередко я чувствовала от него запах алкоголя. Все мои попытки поговорить, он пресекал на корню. У меня просто опускались руки. Нужно было что—то делать, но я не представляла, как подойти к мужу. Когда пыталась – Марк мог ответить грубо. Я не обижалась. По крайне мере сталась. Успокаивала себя, что ему сложно. Поэтому, как бы это глупо не выглядело, пыталась воздействовать на него иначе. Часто ездила к его маме, ведь знала, что муж волнуется. Надежда Викторовна очень переживала. Мы много разговаривали, я пробовала её отвлечь. Иногда даже получалось. А еще, каждый раз, просыпаясь ночью, тихонько разговаривала с ним. Шептала какие—то ободряющие мелочи, в надежде, что он на уровне подсознания будет чувствовать мою заботу.

Вот только ничего не помогало. Скорее наоборот. Каждый новый день был хуже предыдущего. Дошло до того, что муж мог вообще не прийти ночевать. Сердце разрывалось от боли. Я не знала, как ему помочь. И окружающие это видели.

— Алиса, дорогая, ты сама не своя, — заметила Надежда Викторовна. Мы были в её саду, ухаживали за цветами. Несколько раз от рассеянности я кололась шипами.

— Всё в порядке, — попыталась улыбнуться, — Просто проблемы на учёбе, — отчасти, это была правда. На лекциях я практически не появлялась, и с ужасом думала, как буду сдавать сессию. Такими темпами ведь и завалить можно.

— Марк, да? – мягко улыбнулась она, и на секунду, я застыла, — Не пытайся скрыть от меня девочка. Я прекрасно знаю своего сына.

— Но…

— И у тебя на лице всё написано, — закончила она, и я вздохнула. С этим поспорить трудно.

— Обижает?

— Нет, что вы! – испуганно посмотрела на женщину. Ещё не хватало, чтобы она плохо думала о Марке.

— Ему сейчас трудно, — старалась правильно подбирать слова, — Марк…., — как на зло в голову ничего не шло путного. Да и рану самой Надежды Викторовны бередить не хотелось. Разумеется, она помнит о смерти мужа, но говорить об этом как—то не правильно с моей стороны.

— Ты очень добрая и чуткая. Я ещё в первую нашу встречу поняла, какое сокровище досталось моему сыну. И боялась.

— Чего?

— Как бы Марк не погубил тебя, — от удивления, у меня глаза на лоб полезли, — Не пойми меня не правильно. Я люблю своих детей. Но у каждого из них свои недостатки.

— Марк очень хороший!

— Да, но при этом он не умеет подпускать к себе людей. Точнее, разучился, — глаза наполнились грустью.

— Борис? – уточнила я.

— Да. Он неправильно поступил с братом и…

— Неправильно? – невольно перебила женщину, — Простите, но мне кажется, вы слишком мягко выражаетесь.

— Будут свои дети, поймёшь, — Надежда Викторовна не обиделась на меня, а лишь снисходительно улыбнулась, — Они оба, мои сыновья.

— Простите, — уткнулась в цветы. Стало стыдно, за свою реакцию.

— Дорогая, — женщина коснулась моей руки, — Ты на стороне любимого человека. В этом нет ничего зазорного, — от её слов мурашки пошли по коже. Любимого….

Чувства, которые я испытывала к мужу, сложно как—то охарактеризовать. И я боялась этим заниматься. Но Надежда Викторовна сделала это за меня. Любовь. Вот так просто взяла, и сказала вслух то, что я боялась произнести.

— Послушай меня, Алиса. Марку очень с тобой повезло. Глядя на вас, сердце радуется. Именно о такой девушке я мечтала для своего сына. Для них обоих, — тяжелый вздох, — И я надеюсь, что Борис тоже однажды встретит ту самую. Как и его старший брат.

— Надежда Викторовна, не знаю, что и сказать, — от тёплых слов этой женщины, стало будто спокойнее. Пусть я не могла рассказать ей всё. Высказать, свои страхи, относительно нашего с Марком будущего. А они посещали меня всё чаще. Но было приятно, что она принимает меня.

— Ничего не надо говорить, — покачала головой, — Просто знай. Мой сын любит тебя. Даже если не может это показать. Не сдавайся. И он откроется тебе полностью.

Разговор со свекровью заставил меня задуматься. Возможно, действительно нужно поговорить с мужем. Откровенно. Но не сейчас. Позже. Когда его боль немного поутихнет.

Домой я поехала в приподнятом настроении. Но там меня ждал неприятный сюрприз. Проверяю почтовый ящик, обнаружила конверт. Адрес наш, а вот имя стояло моё. Это было странно. Кто мог написать мне? Не задумываясь, открыла конверт, и обомлела. На снимках был Марк. Но не один. Разные девушки. В кафе, у своей машины, у подъезда какого—то дома. Везде он их обнимает. А точнее прижимает к себе. Это было больно. В глазах появились слёзы.

Самое обидное, что я понимала. Предъявить мужу, я ничего не могу. Кое—как поднялась в квартиру, снова и снова просматривая фотографии. Неужели это и есть причина его задержек? Не укладывается в голове.

Уже дома я обратила внимание на записку, в конверте. Размашистым почерком на нём было написано:

«Он никогда не будет только твоим».

После этого всё сразу встало на свои места. Милана. Определённо она. Захотелось позвонить ей, а еще лучше встретиться, и бросить снимки в лицо. Банальная месть женщины. Только с чего вдруг—то? Озлобилась на меня, как будто я Марка увела у неё. Даже смешно. Что за глупая баба? Чего она хотела этим добиться? Думала, что я устрою мужу скандал? Детский сад просто!

Однако я недооценила эту стерву. Такие конверты приходили снова и снова. Мужу я ничего не говорила. Зачем? Ему сейчас непросто. Ещё не хватало, чтобы он начал заниматься выходками этой сумасшедшей. А мне не жарко, не холодно от таких сюрпризов. Пусть страдает ерундой, если заняться больше нечем.

А вот мне с Марком становилось всё труднее. Мы так отдалились. Между нами возникла гигантская пропасть. И мужчина не стремился ничего изменить. Плохое настроение стало для него нормой. Но я старалась убеждать себя – это пройдёт. Нужно время. Как же я ошибалась…..

Нихрена не получалось! Мои попытки выяснить правду о смерти отца летели к чертям. Я сходил с ума! Не мог просто так оставить безнаказанным убийцу. Но как его найти?

Первая мысль – Борис. И плевать, кто и что скажет, по этому поводу. У брата был прямой мотив. Ведь фирма должна была достаться мне. В этом я нисколько не сомневался. А значит, единственная возможность для него что—то изменить – не дать отцу исполнить своё обещание. Но как бы я ни старался приписать сюда брата – что—то не складывалось. Ведь он не дибил. И должен был понимать, что в первую очередь подумают на него. Рисковать так…Нет, это не в духе Борьки. Да и к тому же он был далеко, в момент аварии. Если только кого—то нанял. Опять-таки, провернуть такое не мог случайный человек. Я бился, в попытках найти доказательства его вины, но всё тщетно.