Кадим ходил неподалёку, разгоняя сон, греясь и следя за окрестностями. Его одеяло было свёрнуто возле костра, а Лунар спал на земле.

Сафира какое-то время крутилась, пытаясь найти положение и в очередной раз вспоминая мягкую кровать предводительницы.

И ещё почему-то слова, произнесённые глубоким, бархатистым голосом: «просто хотел согреть твою спину».

Потом вдруг решилась, поднялась, подошла. Постояла, наблюдая – воин дышал размеренно и ровно, глаза были закрыты. Бросила рядом одеяло и легла, поворачиваясь спиной. Укрыла обоих вторым.

Воин пошевелился, она почувствовала на себе его руку, напряглась, ощущая, как он чуть придвигается. Отругала себя, замерла, ожидая неизвестно чего и готовясь отбиваться. Но он больше не подавал никаких признаков пробуждения, и постепенно она расслабилась, успокоилась. Сон оказался удивительно приятным.

В какой-то момент радужные видения сменились любимым и слегка тревожащим запахом родного Рога.

Сафира шла по лестнице, прорубленной в толще скалы, в самый верх и дальше, по дороге, знакомой с далёкого детства. Туда, где в огромном зеркале в резной деревянной оправе обитала Арифас.

Сафира поднималась, уже на середине подъёма вдруг вспомнив об оставленном в комнате механическом фонарике, однако возвращаться не хотелось. Удивительно, но глаза различали каждую деталь, словно предводительница вовсе не нуждалась в свете.

Когда она вошла в тайную комнату, одну из немногих личных зеркальных комнат лиаров, издавна принадлежавшую её семье, то на несколько мгновений в ужасе застыла у порога.

Глаза её отражения горели рубиновым светом, это выглядело почти жутко, шрам жгло огнём, однако в зеркале его почему-то не было. Сафира приблизилась, присмотрелась, впервые за долгие годы видя своё лицо не искажённым, провела пальцами по щеке, с наслаждением ощутив гладкую кожу.

Волосы горели, отбрасывая блики, продолжали гореть глаза. Косу отражения обвивала цепочка, в которой девушка с удивлением узнала потерянную тем днём, когда был захвачен отряд Кадима.

Пока Сафира приглядывалась к своему непривычному облику, за ним неожиданно возникла Арифас.

Никогда ещё Арифас не находилась в зеркале одновременно с её отражением, не было плавной поступи словно бы по воздуху, Сафира не успела заметить момента появления. Вдруг Арифас уже стоит позади. И держит в руке фитарель.

Предводительница пытается присмотреться, но никак не может понять, чья же это фитарель, и пропускает миг, когда сзади за Арифас появляется ещё одна фигура.

Девушке становится жутко, кажется, будто сейчас они все, как Предвестники в зеркальном зале, начнут выходить к ней в комнату, в голове складывается формула прощания, но сил произнести её не хватает. Она пытается присмотреться к третьей фигуре, однако не может различить черт, словно не получается сосредоточиться, сфокусировать взгляд.

Ещё мгновение, Сафира поднимает глаза и видит, что вместо трёх предыдущих фигур в зеркале находится одна. Знакомая и незнакомая одновременно, с длинными, ярко горящими волосами и синими глазами.

– Лунар? – шепнула Сафира, собирая мысли воедино.

– Что? – отозвался голос из-за спины.

Предводительница обернулась во сне и проснулась, осознавая, что наяву тоже оглядывается. Воин внимательно смотрел, его рука по-прежнему лежала сверху на ней.

– Ничего, – качнула девушка головой, отчаянно желая спросить, не рубиновые ли у неё глаза. Но кажется, он чего-нибудь необычного не заметил, лишь окинул взглядом пробегающие по волосам искры. – Странный сон приснился. Про Рог… и Хранилище…

Сафира села, обняла колени руками, замолчав. Схватилась за щёку, с горечью нащупала покалывающий, к сожалению, не исчезнувший шрам.

Сон ускользал из памяти, оставляя лишь привкус и скрывая детали. Она пыталась припомнить, каким ей приснился Лунар, цвет и длину волос, одежду – но кроме общего впечатления, ничего восстановить в памяти не могла.

Воин тоже сел рядом:

– Какой?

Девушка посмотрела на него, испытав почти непереносимое желание всё рассказать. И пусть он объяснит. Но внушённый с детства запрет выдавать комнату с Арифас даже своим, помноженный на необходимость предводительнице лиаров строго блюсти тайну зеркального зала, заставили её покачать головой.

Да, он знает про Хранилище и, возможно, мог бы помочь. Но она не представляет его конечных целей и причин прихода в её мир. Вот если когда-нибудь действительно научит устанавливать связь с Хранилищем через любое зеркало… Или расскажет о своих целях… Тогда, возможно…

Сафира ощутила, как сжимается сердце. Кто поведёт Тафиру в зеркальную комнату, как раз в этом году пора призвать ей собственного хранителя…

– Ну что такое? – прошептал Лунар.

Сафира закусила губу, ужасно хотелось разрыдаться. Хотелось домой.

Воин внезапно обнял её, прижал голову к своей груди.

– Всё хорошо, а ты просто молодец. Выпутаемся.

Сафира кивнула, машинально отмечая, где ходит Кадим. Не хватало ещё, чтобы подсматривал или подслушивал.

– Ложись, досыпай. А я пойду сменю его, наверное, – проговорил Лунар, разжимая руки.

Сафира снова кивнула, укладываясь обратно на одеяло. Лунар накинул сверху своё. Поднялся. Подошёл к захваченному воину, присел над ним. Сафира хотела спросить, пришёл ли тот в себя, но сон опутал её скорее.

***

Когда предводительница лиаров открыла глаза в следующий раз, вовсю пригревало солнце. Кадим потрошил небольшое животное, Лунар занимался костром, откуда-то притащив огромное чуть обгоревшее полено.

– Здесь поблизости могут быть люди? – нахмурилась Сафира, подходя.

– Когда-то проезжали. Но сейчас никого не видно, – отозвался Лунар.

Сафира кивнула, направляясь к реке. Хотелось умыться, пусть даже в холодной воде.

Вернувшись, предводительница решила сложить одеяла, наклонилась и с удивлением замерла. На том месте, где находилась её голова, лежали два волоса. Чёрный и серебристый.

– Вот хран… – зашипела про себя Сафира.

Уж здесь-то этих предзнаменований быть, вроде бы, совершенно не должно!

Настроение снова упало, хотя силы, похоже, неплохо восстановились. Она подошла к нервно взбрыкивающим гнаранам, погладила их, раздавая каждому по скользнувшей в руки волосине.

Животные на удивление быстро успокоились. Сафира некоторое время прислушивалась, пытаясь сообразить, что же происходит, даже войти в их сознание. Но так и не смогла понять.

Обернулась, оглядывая поляну.

Под присмотром Лунара костёр сильно разгорелся, а сам воин обстругивал прутья. Кадим разделывал и резал на куски мясо.

Предводительница перевела взгляд на пленника. Тот молча смотрел на неё, не подавая иных признаков пробуждения.