Спустя сутки

Дом и близлежащая территория Темного напоминают военный полигон со штаб-квартирой в гостиной. Аиша без конца ходит из одного угла в другой, все пытается что-то предпринять и без конца шепчет:

—Никит, я… всего лишь на пару минут отошла от нее, — глаза полны слез, руки заламывает и вся дрожит.

Осматриваю ее ссутулившуюся фигуру и бесцветно отвечаю:

—Я не виню тебя, вы были с охраной, которая не минимизировала риски.

Во мне ноль спокойствия и минус сорок оптимизма. Грудная клетка перманентно двигается ходуном, пока мои люди устраивают дебош в доме каждого, кто мог бы быть связан с Евстаховым. Сутки я не знаю, где моя Света. Никто со мной не связывается, но в том, что это старый друг пришел отомстить, сомнений нет. Кровь в жилах стынет от осознания того, что с ней могут сделать из-за меня. Моя девочка, которая могла пострадать из-за того, что я тварь, не заслуживающая и сотой доли счастья, что подарила мне она.

Вопрос остается открытым. Если бы ее убили — мы бы уже знали. Одна мысль об этом приводит меня в ужас. Значит, вопрос в другом.

Мы наведываемся ко всем, кто хотя бы дышал криво в нашу сторону. С дружеским визитом. И пока бьемся о стенку. Евстахову не помогает никто в городе и регионе, НИКТО не осмелился бы на такое. Кишка тонка. А сам этот придурок не смог бы такое организовать, потому тупой он, да и людей ничерта нет. Значит, кто-то ему все-таки помогает, хотя бы финансово.

Все, что у нас есть, —записи с камер видеонаблюдения, а дальше…ни одной гребанной зацепки, они будто знали, как уйти незамеченными.

В кабинет заводят Наташу, и мой стоп-кран срывается окончательно. Она понимает, почему тут. С ней говорили долго и муторно, но она не сломалась. Может она и не причем.

Но что уж точно знает, что я размажу ее по стенке хотя бы за тот разговор со Светой. Плевать, что женщину в своей жизни я не бил, ни разу. Но глядя на нее, из глубин сознания вырывается зверь, способный на все.

—Рассказывай все "от" и "до", сама. Чтобы я не просил парней помочь тебе разговориться другим способом, — шепчу утробно, стараясь стоять на месте. —Пока с тобой говорили слишком вежливо.

Хотя это не так, но она слишком уверена в себе. Или во мне. Что я не буду пытать.

Мор терпеливо стоит в углу, молчаливый свидетель скрыт в тени, наблюдает, чтобы я ненароком не прикончил ее. Он думает, что она приведет нас к цели, а я хочу ее видеть на вертеле за каждую слезинку своей девочки. Уверенность друга строится на обыденной вещи: Наташу видели в компании одного мелкого бандюка, с которым у нас когда-то были контры. Я считаю это совпадением, но Мор уверен в обратном. Если она хоть как-то причастна к тому, что случилось со Светой…я не уверен, что смогу сдержаться и не придушить ее.

—У нас на нее ничего, Мор.

—Ты отлично умеешь вывести человека из себя, вот и прольется все дерьмо.

—Я просто с ней поговорила, что тут такого?! — Наташа размазывает слезы по щекам и смотрит на меня жалостливо, но я чувствую ложь. Да и слишком хорошо знаю, на что именно она способна при большом желании выйти сухой из воды.

—Знаешь, что я с тобой сделаю за нее? — медленно подхожу и невидящим взором вперяюсь в эту дрянь. Даже если она не причастна к остальному, сбежала Света все-таки из-за нее.

—Ничего из того, что еще не сделал…ведь так? — пытается коснуться моего лица, но я перехватываю ее руку и притягиваю к стене. За спиной слышится тяжелый вздох Мора.

Я держусь из последних сил, титанические усилия уходят на то, чтобы не сорваться. Все мысли кружатся вокруг того, что я пиздец как не контролирую ситуацию.

—Ты ходишь по краю, я советую выложить все, что знаешь, чтобы избежать…

Вторая рука ложится на тонкую шею. Ее переломать не стоит ничего, просто сжать пальцы. Посильнее. Но в глазах Наташи нет страха, упрека или вины. Она как будто ангел во плоти.

—Я люблю тебя, Никит. Всегда любила, и даже после всего, что между нами случилось, продолжала любить. Даже выйдя замуж за парня, который внешне отдаленно напоминал мне тебя. Это так больно, Никит. Каждый день видеть в другом тебя, делать несчастливыми обоих. Почему ты не дал нам шанс? Почему? Я бы любила тебя, как никто не смог бы, — Наташа начинает придвигаться ко мне, но во мне отсутствует всякий отклик.

Я смотрю в ее широко распахнутые глаза и не чувствую ничего, кроме отвращения. Подонок ли я? Вполне возможно, что да. Она всегда любила меня как кошка, а я понять не мог, почему и за что. Притом, что трахалась на стороне она тоже как кошка со всеми парнями. Но все равно возвращалась. Хотела нежности, которую я дать не мог. Больная любовь, как думал я тогда. Если вообще была любовь. Вожделение. Она меня хотела в единоличное пользование.

—Зачем ты унижаешься сейчас? Мне от тебя нужна правда. Что ты делала в том торговом центре, и кто тебя послал? Тогда я отпущу тебя. Обещаю.

Не уверен в этом до конца. Если виновата, я не сдержусь.

Голос рычит, а в голове бесконечная пульсация мешает ясно мыслить.

—Что?! Что ты сделаешь со мной снова из-за нее? Что еще ты не сделал ради свой пресловутой Нади?! Что?! Что мне надо еще сделать, чтобы избавиться от этого наваждения?! Что должно случиться, чтобы ты понял, что она не любит тебя, не любила и любить не будет, а ее дочь никогда не станет для тебя заменой. Никогда!!! Господи, ну почему ты такой непроходимый дурак! Как я жалею, что Николин не прикончил ее, все было бы просто идеально! Она бы навсегда исчезла и не родила свою точную копию! Ненавижу, ненавижу, я вас всех ненавижу!

Кровь шандарахает и растягивает сосуды. Пальцы медленно немеют, а конечности холодеют.

Николин. Откуда она знает его…

Щелчок. До меня как в замедленной съемке долетают ее слова. И все становится на свои места, безумным паззлом складываясь в уродскую картину моей жизни. Безумным водоворотом меня затягивает в события прошлого. Вот как Надя оказалась тогда в клубе, благодаря ей, сука драная. А я все думал, что телефон оставил в клубе, не придал значению особенно, продолжая зависать с новыми подругами на хате. Обнуляя все чувства и эмоции, чтобы не было так невыносимо рядом с ней.

Но все не так. Надя тогда пришла в клуб из-за нее, получается?

— Я бы снова сделала все, чтобы она сбежала! Снова бы согласилась на все условности, что все закончилось! Ненавижу! Ну ничего, твоей Светы уже нет! Нет ее, слышал! Не пришлет она мне больше свои фоточки, не будет у тебя больше шанса трахать дочку своей ненаглядной Нади! — эта дрянь смеется как умалишенная, запрокидывая голову. Бьется ею о стенку и рыдает. —Потому что ее уже пустили по кругу, слышишь?! Да.

Гнев продолжается струиться по телу, выжигает раны в душе. Она и без того исполосована. Кровит и ноет.

Гнев полностью застилает глаза. Как можно сдержаться, когда в полуметре от тебя человек, причастный к боли той, за которую ты готов подохнуть? Ты можешь быть охрененным перцем со всеми вокруг, но ради той единственной ты превращаешься в расплывчатое нечто. И за вот такую единственную ты будешь подыхать и копать сам себе могилу, лишь бы она жила дальше.