шляпу.

– Иногда так трудно быть тебе хорошим другом, – заявляет он. – Да я был образцом добродетели, а ты и не заметил! Ну и черт с ним.

Он направляется к воде, стягивая на ходу футболку. Нырнув, он пытается ухватить Шерри за ногу, та с радостным визгом его отпихивает. Золотые блики играют на волнах, и Адди задорно смеется, откинув мокрые волосы со лба.

– Мне кажется, или Маркус нес какую-то чушь? – спрашиваю я Грейс.

Она успокаивающе похлопывает меня по плечу. Тонкая ткань дизайнерского купальника очерчивает ее ребра. Я хмурюсь: она похудела, причем сильно. Грейс теперь работает моделью, и волосы у нее непривычно сдержанного каштанового оттенка – как выяснилось, классика лучше продается. Большую часть времени она проводит на вечеринках в Лондоне или Лос-Анджелесе, и постоянно постит фото отдыха на яхтах в компании миллиардеров. Про книгу она давным-давно не вспоминает. Надо мне больше интересоваться ее делами,  но вообще, Грейс из тех людей, о которых я обычно не беспокоюсь, все-таки в нашей компании она самая разумная.

– Маркус себя-то не понимает, не то что тебя и Адди, – утешает она. – Не обращай на него внимания. Все ты правильно делаешь.

Но до конца дня меня так и одолевает меланхолия. Слова Маркуса роятся в голове, как осы вокруг меда.

«Уведут ее, будешь знать».

– Дилан, продолжишь настаивать, ни пенни от нас не увидишь, – предупреждает отец.

Это самая страшная угроза, крайнее выражение отцовского неодобрения. Даже Люк получает содержание, а ведь у него несколько ночных клубов в Нью-Йорке.

Мы разговариваем в квартире дяди Терри. За панорамными окнами бушует серое море. Я умудрялся избегать поездки домой с того кошмарного визита в январе, но от празднования пятидесятого дня рождения Терри отвертеться не удалось – он не отставал от меня, пока я не пообещал приехать.

В конце концов, я согласился, узнав, что Адди поедет на девичник к подруге. Рано или поздно ей придется познакомиться с моей семьей, но юбилей Терри для этого явно не лучший момент. Здесь каждый гость не считает денег и уверен, что бедные люди просто недостаточно стараются. Зал украшен несуразным лебедем изо льда, играет струнный квартет, который Терри наверняка пригласил в надежде на секс со скрипачкой.

– Ты меня слышишь, Дилан? Возвращаться в университет – не вариант.

Если отец перестанет переводить деньги, о покупке квартиры можно забыть, а ведь я почти подписал договор. За магистратуру тоже придется платить самому, а значит… А я и не знаю, что это значит. Как ни горько признавать, я никогда не оставался жить без родительских денег. Отказаться от них – последний шаг на пути к свободе. С другой стороны, как раз они и дают мне свободу, без них меня ждут тяжелые времена.

– Значит, обойдусь без твоих денег, – отвечаю я, глядя на прибой. – Сам себя обеспечу.

* * *

На следующей неделе мы с Адди гуляем под майской моросью. Адди в серой бейсболке и спортивном костюме, разрумяненная после тренировки – она решила пробежаться от дома до парка. Я так люблю ее, что вдруг чувствую от этого отчаяние.

– Переезжай ко мне, – предлагаю я.

Адди медленно оборачивается – она ушла на пару шагов вперед, пока я пропускал мужчину с коляской.

– Переехать… – Она рассеянно смотрит по сторонам. – В смысле, в домик? К Маркусу?

– Нет-нет. – Я беру ее за руки. – В наш собственный дом.

Она приподнимает брови.

– Не в квартиру? Ты передумал ее покупать?

Про деньги Адди еще не знает: наш единственный разговор о финансах закончился крупной ссорой, и при всяком упоминании моих родителей Адди мрачнеет, так что этой темы я не касаюсь.

– Глупая была идея. Чего ради вкладываться в недвижимость, мне всего-то двадцать два! Давай что-нибудь снимем, будем жить вдвоем, ты и я. Рядом со школой, чтобы тебе не приходилось так далеко ездить. И рядом с университетом.

Адди расплывается в улыбке и крепко сжимает мою ладонь. Мне сразу становится лучше, словно отступила давно мучившая боль.

– Ты серьезно? – сияя, спрашивает она.

– Серьезно.

– И в магистратуру пойдешь?

– Да, буду днем учиться, а по вечерам работать. Наверное, в баре. Или репетитором.

– Правда? Ты собираешься работать? – улыбается она.

Ощущаю укол стыда.

– Ну конечно. Все, хватит бездельничать, конец вечным каникулам!

Она смеется.

– Уверен?

– Да.

Она крепко обнимает меня, и я кружу ее в объятиях.

– Так ты этого хотела? – шепчу я, прижавшись губами к ее макушке. – А почему не сказала?

– Нет, – отвечает она, уткнувшись лицом в мое пальто. – В смысле, я не представляла ничего конкретного, просто хотела, чтобы ты поступил, как лучше для тебя. Но я счастлива! Счастлива, что вхожу в твои планы.

«Ты и есть мой план», – думаю я.

– Пойдем в кафе? И сразу посмотрим объявления о сдаче? – предлагаю я вместо этого, притянув ее поближе к себе.

Она с улыбкой кивает.

– А Маркусу ты сказал?

Сияние счастья слегка меркнет.

– Скоро скажу. Он не… не совсем одобряет эту идею, так что… – путаюсь в словах, но Адди ждет продолжения. – Он привыкнет, – заключаю я. – Опять от нее ни слова. – Все хорошо?

– Да, только… Просто я сперва так обрадовалась…

– А теперь что?

– Ну, раз Маркус еще не знает… В общем, я не уверена, что ты действительно все решил.

– Что ты имеешь в виду?

– Не сердись. Просто, когда ты соглашаешься на что-то до того, как поговоришь об этом с Маркусом, ты в итоге меняешь свое решение.

– Правда? – Я замедляю шаг.

– Да. Все нормально. Просто я пока не буду планировать переезд. – Адди вымученно улыбается. – Извини. Я тебя расстроила?

– Ты же знаешь, Маркус желает мне только добра.

– Конечно, желает, – соглашается Адди, но тон у нее какой-то странный.

– Адди? – Я останавливаюсь и заглядываю ей в лицо. – Адди, ты злишься на Маркуса?

– Да нет же! Все нормально.

– Ты уже это говорила, и звучит не очень убедительно.

– Дилан, ну я же сказала! В кафе мы идем? Я настроилась на морковный торт.

– Адди…

Она закрывает лицо руками и испускает полустон, полурычание.

– Дилан, остановись, прошу тебя. Не хочу сейчас это обсуждать.

– Что – это? Ничего не понимаю! Маркуса? Он тебя обидел?

– Обидел? – Она отстраняется. – Ты правда не заметил?

– Что не заметил?

По спине пробегает холодок. Нечто похожее бывает, когда смотришь фильм ужасов и знаешь, что вот-вот выпрыгнет монстр.

– Я почему-то ему не нравлюсь. Раньше он просто меня игнорировал, даже не смотрел в мою сторону, но последнее время начал делать какие-то странные замечания, намекать, что я тебе не подхожу, плохо на