— Это… наше соглашение.

Голос Адама выдернул ее обратно. Вернул за стол между ними, к ее лжи, к тому, как мягко и тихо он говорил с ней. Добрый, какой же он был добрый.

Адам, когда-то я думала о тебе самое худшее, а теперь…

— Оно должно было помочь нам обоим. Если тебе это больше не нужно…

— Нет-нет. Я… — Оливия покачала головой и заставила себя улыбнуться. — Все сложно.

— Понимаю.

Она открыла рот, чтобы сказать: «Нет, ты не понимаешь». Он не мог ничего понимать, потому что Оливия только что все это придумала. Дурацкая ситуация.

— Я не… — Она облизнула губы. — Нет нужды прерывать нашу договоренность раньше срока, я все равно не могу сказать ему, что он мне нравится. Потому что я…

— Дружище. — Чья-то рука хлопнула Адама по плечу. — С каких пор мы встречаемся не у тебя в кабине… О. Понимаю. — Взгляд доктора Родригеса скользнул от Адама к Оливии и задержался на ней. Секунду он просто стоял у стола, удивленно глядя на нее. Затем губы его медленно растянулись в улыбку. — Привет, Оливия.

В первый год аспирантуры доктор Родригес входил в состав ее консультационной комиссии — довольно странный выбор, учитывая, что он не имел никакого отношения к теме ее исследования. И все же у Оливии остались в основном приятные воспоминания об общении с ним. Когда она запиналась на заседании комиссии, он всегда улыбался ей первым, а однажды даже сделал комплимент ее футболке со «Звездными войнами»… А потом напевал под нос имперский марш всякий раз, как доктор Мосс начинала критиковать методы Оливии.

— Здравствуйте, доктор Родригес. — Улыбка у нее точно вышла не такой убедительной, как ей бы хотелось. — Как дела?

Он отмахнулся.

— Ой. Прошу, зови меня Холден. Я ведь у тебя уже не преподаю. — Он от души хлопнул Адама по спине. — И ты имеешь весьма сомнительное удовольствие встречаться с моим старым, самым социально неполноценным другом.

Оливии пришлось постараться, чтобы не уронить челюсть на пол. Они друзья? Очаровательный, легкий на подъем Холден Родригес и угрюмый, неразговорчивый Адам Карлсен — старые друзья? Разве она не должна была знать об этом? Девушка Адама знала бы, ведь так?

Доктор Родригес — Холден? Боже, Холден. Она никогда не привыкнет к тому, что преподаватели — реальные люди и у них есть имена. Холден обернулся к Адаму, которого, казалось, не волновало, что его объявили социально неполноценным.

— Ты сегодня вылетаешь в Бостон, так? — спросил он, и манера его речи чуть изменилась: он заговорил глуше и быстрее, чуть более непринужденно. Они действительно были старыми друзьями.

— Да. Все-таки получится подвезти нас с Томом в аэропорт?

— Может быть, — ответил доктор Родригес.

— И от чего это зависит?

— Том будет лежать связанный в багажнике с кляпом во рту?

Адам вздохнул.

— Холден.

— Я позволю ему сесть на заднее сиденье, но, если он не будет держать рот на замке, я высажу его посреди шоссе.

— Ладно. Я ему передам.

Холден, казалось, этим удовлетворился.

— Ну не важно, я не хотел прерывать вас. — Он опять похлопал Адама по плечу, но ждал ответа от Оливии.

— Вы нам не мешаете.

— Правда? Ну, тогда ладно. — Его улыбка стала шире, и он взял себе стул.

Адам обреченно закрыл глаза.

— Итак, о чем вы говорили?

Ну, я как раз собиралась вконец завраться, спасибо, что спросили.

— А… ни о чем особенном. Как вы… — Она перевела взгляд с одного на другого и откашлялась. — Прошу прощения, я забыла, как вы с Адамом познакомились.

Послышался глухой удар… Холден пнул Адама под столом.

— Мелкий засранец. Ты не поведал ей историю наших многолетних отношений?

— Как раз пытаюсь ее забыть.

— Размечтался. — Холден с улыбкой обернулся к ней. — Мы выросли вместе.

Она нахмурилась, глядя на Адама.

— Я думала, ты вырос в Европе?

Холден отмахнулся.

— Где он только не вырос. Равно как и я, наши родители работали вместе. Дипломаты… нет людей хуже. Но потом наши семьи осели в Вашингтоне. — Он подался вперед. — Угадай, кто ходил в школу, колледж и университет вместе.

Оливия широко раскрыла от удивления глаза, и Холден заметил это — во всяком случае, он снова пнул Адама.

— Ты и правда ни хрена ей не рассказал. Вижу, тебе все еще нравится мрачность и таинственность. — Он улыбнулся, закатил глаза и снова посмотрел на нее. — Адам говорил тебе, что едва не вылетел из школы? Его отстранили от занятий. Он ударил парня, который утверждал, что Большой адронный коллайдер уничтожит планету.

— Интересно, почему ты не упомянул, что тебя отстранили за то же самое.

Холден пропустил его слова мимо ушей.

— Мои родители уехали из страны по работе и ненадолго забыли о моем существовании, и мы целую неделю жили у меня, играя в Final Fantasy. Это было великолепно. А то, что Адам поступал на юрфак? Об этом он должен был рассказывать.

— Технически я не поступал на юрфак.

— Ложь. Все это ложь. Он хотя бы сказал тебе, что был моим кавалером на выпускном? Это было феноменально.

Оливия посмотрела на Адама, ожидая возражений, но тот лишь слегка улыбнулся, обменялся взглядами с Холденом и ответил:

— Это было совершенно феноменально.

— Представь себе, Оливия. Начало двухтысячных. Пижонская, смехотворно дорогая школа для мальчиков в Вашингтоне. Два гея на весь выпускной класс. Ну, по крайней мере, два открытых гея. Мы с Ричи Мюллером встречаемся весь последний год… а потом он бросает меня ради какого-то парня, по которому сох уже несколько месяцев.

— Он был придурком, — пробормотал Адам.

— У меня было три варианта. Не пойти на выпускной и хандрить дома. Пойти одному и хандрить на дискотеке. Или попросить моего лучшего друга, который планировал остаться дома и хандрить из-за гамма-аминомасляных кислот, пойти со мной. Угадай, что я выбрал?

Оливия задохнулась от изумления.

— Как удалось его уговорить?

— В этом и суть. Я его не уговаривал. Когда я рассказал ему, что сделал Ричи, он предложил это сам!

— Смотри не привыкни, — хмыкнул Адам.

— Можешь в это поверить, Оливия?

Неужели Адам стал бы делать вид, что с кем-то встречается, только чтобы выручить этого человека в нелепой ситуации?

— Не могу.

— Мы держались за руки. Мы танцевали медляки. Мы заставили Ричи поперхнуться пуншем и пожалеть о своем жалком выборе. Потом мы пошли домой и еще немного поиграли в Final Fantasy. Это было круто.