– А где ты с Дупелем этим встречаешься-то? – деловитоосведомился Молоток.

– Он мне звонит по мобильнику, – Скелет сновапонизил голос, будто боясь, что страшный Дупель подслушивает его, – звонити говорит, куда пойти да что сделать. А я ничего про него не знаю – ни гдеживет, ни телефона… Только мне кажется, что Дупель здесь, в Питере, делокакое-то большое готовит.

– И почему же ты такой вывод сделал?

– Да вот те же инструменты – не сортиры же чистить оними собирается… Сдается мне, что у него есть какая-то наводка, и он под этунаводку здесь команду собирает да план готовит.

– А кто с ним еще дело имел? – Молоток придвинулсяпоближе к Скелету, стараясь не пропустить ни слова. – Ты говорил – приветыот него передавал, так кому приветы-то?

– Стасу Стамеске, – почти прошептал Скелет,затравленно оглядываясь по сторонам.

– Это еще кто такой?

– Да я его и сам не знаю. Дупель велел ему приветпередать да сказать, чтобы приехал на другой день к магазину «Колесо».Разговор, мол, есть. А встретились они или нет – я уж не знаю.

– Не знаю, не знаю! – передразнил егоМолоток. – Ни черта ты не знаешь! А как же ты, Незнайка, того Стаса нашел?

– Дупель сказал, что Стае у бабы одной часто бывает, абаба та живет на Третьей линии, дом четырнадцатый, и квартиру сказал. Ну я тудаподъехал, и точно – как раз Стаса там застал. Он меня сперва чуть не приколол,а когда я ему от Дупеля привет передал – подобрел, расщедрился, сотку на молокоподкинул…

– Третья линия, говоришь? – повторилМолоток. – А квартира какая?

– Да седьмая вроде… вы когда во двор войдете, сразу слеваот подворотни дверь будет железная, вы в нее постучите – три раза, а потом ещедва, – вам и откроют.

– Ну молодец, Скелет, – Миша поднялся стабурета, – хоть что-то толковое ты вспомнил, хоть какая-то польза от тебяв жизни произошла…

– Ребятки, – Скелет забился еще плотнее в угол, иглаза его умоляюще перебегали с одного ночного гостя на другого, – неубивайте меня, я ничего никому не расскажу, как рыба молчать буду! От меняникакого вреда не будет! Не убивайте, а?

– Да на хрена нам тебя убивать? – Молоток пожалплечами. – Этак мы что – в трамвае проедем, так кондуктора мочить должны?Живи, Скелет, сшибай свои копейки!

Миша вышел из квартиры и захлопнул за собой дверь.

– Молоток, – минутой позже, выходя из подъезда,обратился к нему Леха, – а зря мы хмыря этого оставили. Правда бы лучшебыло, в натуре, его того… замочить.

– Ну до чего же ты, Леха, кровожадный! –усмехнулся Молоток. – По-твоему делать, так в городе скоро совсем пустостанет!

– Так он же сейчас побежит Дупелю своему про нашепосещение докладывать!

– Вот это было бы очень хорошо! На такой случай тысейчас здесь останешься и будешь его караулить. Если он куда-то побежит – ты заним тихонько поедешь и проследишь, куда его занесет. А мы сКонстантином, – Молоток обернулся на второго своего подручного, плотного инемногословного крепыша, – попробуем сейчас на Васильевский смотаться. Такчто оставайся здесь и жди… Только я думаю, вряд ли Скелет куда-то поедет. Судяпо всему, этот Дупель – парень тертый и опытный, и вряд ли он этой мелкой сявкесвой адрес дал.

Миша Молоток был совершенно прав: Скелет не знал адрес«Дупеля». Он знал только номер его мобильного телефона. Как только ночные гостипокинули его квартиру, он закрыл входную дверь на засов и набрал номермобильника.

– Были, – коротко доложил он, – только чтоушли. Я им все говорил в точности, как ты велел.

– Ну и как – поверили? – осведомился голос втрубке.

– Вроде поверили. Думаю, сейчас на Васильевский едут.Только страху я натерпелся… Да и тумаков досталось! Так что не грех бы инадбавить маленько. Так сказать, за моральный ущерб.

– Ну, Витек, ты торгуешься прямо как извозчик. Незабудь еще сказать, что овес нынче дорог. Я тебе уже штуку баксов заплатил, изавтра, как договаривались, еще две штуки передам. Это, Витенька, очень хорошиеденьги. Так что будь здоров.

С этими словами Леня Маркиз отключил телефон.

А Миша Молоток с молчаливым Константином приехали наВасильевский остров.

На Третьей линии Васильевского острова в этот глухой ночнойчас не было ни души. Войдя в нужную подворотню, Молоток чуть не наступил напарочку котов, выяснявших в темноте отношения. С оскорбленным мяуканьем котыбросились врассыпную.

– Нехорошая примета, – вполголоса проронилмолчавший до того Константин.

– Типун тебе на язык, – огрызнулся Миша.

Оглядевшись по сторонам, он действительно слева от аркиувидел железную дверь, выкрашенную когда-то давным-давно унылойтемно-коричневой краской. Молоток и не подумал стучать в дверь условным стуком.Он любил появляться неожиданно и поэтому вытащил из кармана универсальнуюотмычку.

– Дверь-то железная, – поучающим тоном сообщил онКонстантину, – да замок-то дерьмовый!

Замок действительно моментально уступил его стараниям, идверь с едва слышным скрипом отворилась. Двое головорезов, стараясь непроизводить лишнего шума, вошли в квартиру.

По-видимому, это была бывшая дворницкая, переделанная внебольшую однокомнатную квартирку без особенных удобств. Миша с Константином,войдя внутрь, сразу оказались на крошечной кухне, один угол которой был завешенпластиковой занавеской и превращен в подобие душевой. Из этой кухниперекошенная дверь вела в жилую комнату, из которой доносился ритмичный скрипкровати, стоны и вскрики, не оставлявшие никаких сомнений относительно того,чем были заняты в настоящий момент обитатели бывшей дворницкой.

– Зря мы с тобой так тихарились, – с усмешкойпроговорил Миша, повернувшись к своему напарнику, – они сейчас, хоть изпушек пали, все равно не услышат!

Он спокойно открыл дверь комнаты и остановился на пороге.

Большую часть маленькой комнатушки занимала просторная ивысокая допотопная железная кровать с никелированными шарами по углам. Этакровать ходила ходуном под увлеченно трудившейся парочкой. Миша Молотокнекоторое время наблюдал широкую мужскую спину, в хорошем спортивном темпеподнимавшуюся и опускавшуюся над кроватью, наконец ему надоело ждать, оннегромко откашлялся и проговорил:

– Бог в помощь.

Мужская спина застыла на полпути, и снизу послышалсяполузадушенный женский голос:

– Стасик, ну ты чего? Ты что, уже все, что ли? Вот ведькозел, прости Господи!

– Да постой ты, – проговорил мужчина, – утебя все одно на уме… Кажись, приперся кто-то…

Мужчина приподнялся и обернулся к дверям. При виде нежданныхночных гостей его красное, распаренное постельными трудами лицо резкопобледнело.