Мальчишка-газетчик пробрался среди гудящих машин к тротуаруи нашел того человека, который дал ему стопку одинаковых ярких газет. Хорошоодетый блондин с пышными светлыми усами поджидал его на скамейке в сквере.

– Ну как? – спросил блондин у газетчика.

– Порядок. – Мальчишка назвал номер «мерседеса» иописал человека, которому он продал газету.

– Молодец! – Леня протянул газетчикупятисотрублевую купюру и забрал оставшуюся стопку газет. Эти газеты он накануненапечатал в маленькой неприметной типографии, которая принимала заказы на любыеполиграфические услуги, но в основном зарабатывала изготовлением фальшивыхвинно-водочных этикеток.

Лариса, третьесортная фотомодель и дорогостоящая любовницаАртема Зарудного, в третьем часу ночи по обыкновению оказалась в модном ночномклубе «Страза».

Сам Зарудный, как всегда, был занят какими-то своимискучными делами, и Ларисе приходилось развлекаться самостоятельно.

Счастье еще, что в «Стразе» она чувствовала себя как дома иее знала здесь каждая собака.

В облаках искусственного тумана посреди танцпола онавстретила своего старинного знакомого Индюкова, который начал бурно оправдываться:оказывается, его не было на прошлой неделе ни на одной клубной вечеринке непотому, что он выпал из тусовки – просто летал с одним знакомым банкиром насафари в Кению.

Лариса пожала плечами: какое-то там сафари – это еще не поводотрываться от светской жизни, а впрочем, индюковские оправдания совершенно еене интересовали.

Тем более что рядом с ними тут же возникла индюковскаяпассия Бланш, швейцарская журналистка, и ревниво уставилась на Ларису своимиразноцветными глазами.

Чифирь выкладывался, как стахановец на субботнике, выдаваячто-то то ли африканское, то ли латиноамериканское, во всяком случае жуткотемпераментное и заводное. Из облаков искусственного тумана то и деловыныривали знакомые физиономии.

Мелькнула Лялька Блюхер в сногсшибательной маечке от ПакоРабанна, помахала Ларисе и утонула в тумане с красивым негром из консульстваБурунди.

Лариса пошла в туалет. Здесь в специальном синем освещении,которое администрация клуба завела по европейской моде в наивной надежде, чтопри таком свете наркоманы не смогут уколоться, потому что не попадут иглой ввену, Лариса наткнулась на незнакомую девицу, которая нюхала «пыль».

Лариса извинилась, девица хихикнула и предложила поделиться.Посмотрев с завистью на искрящийся порошок, Лариса отказалась: Артем, скотина,заметит, что она принимала наркотик, и разозлится, не даст денег на новую шубу.

Разговорились с девицей, та оказалась москвичкой, сюдаприкатила на три дня со своим папиком-бизнесменом. На шее у девицы болталсякулон с потрясающим, очень большим сапфиром. Перехватив Ларисин взгляд,москвичка махнула рукой:

– Дешевка! Двадцать штук баксов! Вот вчера я в одномздешнем доме видела камень – это улет! Я чуть не уписалась! Изумруд размером скуриное яйцо! Красивый, как глаз сатаны!

У Ларисы глаза загорелись: она с ума сходила по драгоценнымкамням, любимой ее поговоркой было: «Лучшие друзья девушки – бриллианты». Онаспросила девицу, в каком доме водятся такие огромные изумруды, но та толькопожала плечами:

– Папик меня привез к каким-то знакомым, а я уже такнанюхалась, что была совершенно никакая…

В туалет вломились две незнакомые девицы, судя по манерам –шлюхи-профессионалки, и москвичка, недовольно покосившись на них, спряталапакетик с «пылью» и гордо удалилась.

Лариса вернулась на танцпол, но уже не могла толкомотрываться: у нее не шел из головы сказочный изумруд. Артем, зануда, в жизни ейтакой не купит, но хоть бы поглядеть на него одним глазком…

В клубе появился известный кинорежиссер Барабанов, вседевицы заверещали, но Ларисе было совершенно не до него. Она ушла из «Стразы»необычайно рано – еще не было и пяти.

На следующий день она спросила Зарудного, не знает ли он, укого в нашем городе есть изумруд размером с куриное яйцо. Артем почему-тоневероятно заинтересовался и подробно расспросил, откуда она знает про такойизумруд.

Казалось бы, такие совпадения должны были показаться емуподозрительными, но Артем Зарудный давно заметил, что в жизни все события идуткосяком, происходят совершенно удивительные совпадения, и если один разогромный изумруд каким-то образом попал в его поле зрения – он непременно ещераз возникнет на его горизонте. Такие совпадения Зарудный воспринимал как перстсудьбы, как верный знак, что стоит на что-то обратить серьезное внимание.

Артем Зарудный считал себя человеком везучим. Ему казалось,что судьба постоянно подыгрывает ему, и свою наглую, жесткую и даже жестокуюманеру делать дела и обращаться с людьми оправдывал тем, что он – хозяин жизни,и не может вести себя, как совестливый неудачник.

Вот и сейчас он воспринял последние события – подслушанныйВенечкой разговор, статью об изумруде, которую сам прочел в бульварнойгазетенке, и то, что рассказала ему Лариса, – как ясные указания судьбы,что ему нужно заняться сказочным изумрудом, что именно операция с камнемпоможет ему преодолеть временные затруднения.

Затруднения у Зарудного возникли в связи с перспективнымзерновым бизнесом, которым он занялся совсем недавно. Артем купил в Краснодареэшелон пшеницы и хотел пригнать его в Петербург, чтобы здесь с большой выгодойпродать владельцам мукомольного комбината. С мукомолами была достигнутадоговоренность, согласованы цены и сроки поставки, но когда эшелон с зерномпрошел уже полпути, выяснилось, что по какому-то непростительному недосмотрубанковский счет, с которого должны были поступить деньги железной дороге заперевозку, заморожен налоговой инспекцией, и железнодорожники, не вдаваясь ни вкакие подробности, отогнали эшелон на запасные пути и начали насчитывать пени иштрафы за его хранение.

Зарудный уволил двух бухгалтеров, кинулся решать вопрос сам,но железнодорожное начальство видело и не таких крутых как он, и на еготрехэтажный мат ответило шестиэтажным, а на его угрозы – угрозами еще болеесерьезными. Короче, деньги он заплатил с другого счета, предназначенного дляфинансирования операций с цветным металлом, но пока суть да дело, стоявшее назапасных путях в специальных закрытых вагонах зерно «сгорело», то естьперепрело, и теперь не годилось даже на корм скоту, а Зарудный понес тройные убытки:потерял деньги, которые потратил на зерно, заплатил пени железнодорожникам запростой эшелона и неустойку мукомолам за срыв контракта.

В масштабах всех его финансовых интересов и владений это ещене было катастрофой, он вполне мог после оправиться такого удара, но сложностьзаключалась в том, что он израсходовал все свои свободные денежные резервы, всесвои оборотные средства, а без оборотных средств никакой бизнес, даже оченькрупный и хорошо налаженный, функционировать не может.