По сути, Гант занял все пространство на этаже, ненужное Департаменту общественного мнения. Так что там поместились и личная ванная, и угол для совещаний, и стол-мастодонт, сделанный на заказ, и множество шкафов, которые заполнятся бумагами, если только он проживет столько же, сколько Змей, — но и после всего этого комнаты (и окна) осталось столько, что там устроили посадочную площадку вертолета, на случай если Ганту захочется вылететь прямо из кабинета. Хотя это вряд ли. Высота.

А ненужное место он забивал всякой ерундой. В основном — игрушками, вроде тренажерного гироскопа или Электрокарты системы «транзитных молний», а недавно купил игровую голографическую установку по размерам вдвое больше стандартного бильярдного стола. Гант не стал ее выключать — может, хотел произвести впечатление на Джоан, может, чтоб хоть немного заполнить свободное место. Между двумя пультами управления, усеянными джойстиками, кнопками и переключателями, парил иллюзорный остров — Великий Остров Американских Потребителей с двумя заводами, белым и черным. И сотни маленьких розовых домиков, в которых жили крошечные голографические человечки, которые смотрели крошечные телевизоры, косили траву на крошечных лужайках и покупали крошечное мороженое из крошечных фургончиков. Некоторые фургончики были белые, некоторые черные. Они продавали мороженое с соответствующих фабрик, и у них шла идеализированная свободная конкуренция за любовь островитян.

— Это образовательный инструмент, — поведал Гант. — Для развития капиталистической демократии там, где ее еще не поняли. Албания заказала тысячу.

— А где же крошечные голографические свалки?

— Джоан, это упрощенная экономическая модель. Отходы симуляция не включает. И, пока ты не спросила, — нет, водители грузовиков в профсоюзы не объединяются.

— Похоже, отличный образовательный инструмент для албанского руководства. Ничего, если я закурю?

— Ты еще не бросила?

— Все мои плохие привычки со мной, — подтвердила Джоан. — Как и твои. Но за цветы спасибо.

— На здоровье. — Он улыбнулся. — Тебе спасибо, что не взорвалась вместе с акулой. Я рад тебя видеть. Скучал.

Джоан снова посмотрела на его новую игрушку: воображаемые машинки с мороженым мелькали то здесь, то там, и она вдруг подумала, что такой чрезмерно большой, слишком замусоренный и ужасно непрактичный кабинет Гарри на самом деле подходит идеально. Полезное напоминание, хотя Джоан поняла, что и она соскучилась.

— По телефону, — начала Джоан, — ты сказал, что поможешь мне с расследованием смерти Янтарсона Чайнега.

— Я сказал, что буду рад обсудить. Но ты и сама прекрасно знаешь, Джоан, что Автоматический Слуга не мог его убить.

— Когда Лекса впервые заговорила об этом, я была не уверена, — сказала Джоан. — Я объяснила ей, что, насколько мне известно, отключить поведенческие стабилизаторы Слуги было бы слишком сложно, затратно и не оправдало бы себя. Но утром посмотрела «си-эн-эновский» повтор налета Фило Дюфрена и подумала, что раз уж люди, недовольные текущей экологической политикой, строят собственные подлодки, кого я пытаюсь обмануть? Все возможно. А если в деле замешана крупная корпорация или правительство, то и не просто возможно.

— Если б это и было возможно, — ответил Гант, — это все равно было бы крайне, крайне маловероятно. Автоматических Слуг любят, Джоан; это классный продукт, который приносит людям счастье, поскольку делает их жизнь проще. Зачем все портить, акцентируя внимание на единственной неприятности, которая, вероятно, со Слугой никак и не связана? Зачем подстрекать других маньяков пытаться повторить этот фокус?

— Ты правда не хотел бы знать, что кто-то использует твой классный продукт, чтобы совершать убийства?

— Конечно, хотел бы. Тебе же известно, сколько я ежегодно трачу на лоббирование и судебные тяжбы, лишь бы Пентагон не начал производить солдат-андроидов. По крайней мере — по моим патентам. Я ведь, черт побери, до сих пор даже стараюсь сдерживать внедрение Электрополицейских — особенно потому, что Лос-Анджелесское управление полиции просит разрешить модель, способную убивать. Так что можешь быть уверена, я с этим — только так… — И он щелкнул пальцами. — Если бы у меня возникло хоть малейшее подозрение, будто кто-то с помощью Слуги совершил насилие…

— А подозрения у тебя нет.

— Ни малейшего.

— Гарри, прости мое занудство, но насколько пристально ты искал подозрения? Ты читал досье по этому убийству?

— Вообще-то нет. Это ведь конфиденциальный документ? Полицейские мне его не предлагали почитать.

— Но ты с ними все же говорил?

— Ванна говорила.

— И?

— И ничего. Они сказали, что у них какие-то технические вопросы по конструкции Слуг, но обвинений не предъявляли. Она помогла, чем смогла, попросила быть поаккуратнее с опрометчивыми заявлениями, и они распрощалась. Вот и все.

— Стало быть, все. А после этого они больше не звонили?

— Ванна ничего подобного не говорила.

— Тогда зачем ты попросил меня прийти, если можешь сказать мне лишь то, что тебе нечего сказать?

— Просто чтобы увидеть тебя, — ответил Гарри. — Немного подышать табачным дымом, послушать, какой я безответственный. Как раньше. И сказать, — быстро добавил он, — что, если ты не веришь мне насчет того, что мои Слуги невиновны, тебе стоит съездить к Джону Гуверу.

— К кому?

Гант повернул голову.

— Тоби.

Слуга вспугнул Джоан — он появился как будто ниоткуда, хотя на самом деле все время недвижимо стоял среди всего этого барахла на самом виду, она просто не замечала. Без единого слова он шагнул вперед и вручил Джоан конверт.

— Что это? — спросила она.

— Два билета туда-обратно на «транзитную молнию» до Атлантик-Сити. На утренний «Экспресс Игроков» ты уже опоздала, но в 11:30 и 12:59 будут еще поезда. Если хочешь, вызову тебе такси до Гранд-Сентрала.

— Кто такой Джон Гувер?

— Это человек, который придумал Самомотивирующегося Андроида. Вообще-то он начинал с «Диснеем», потом пришел ко мне и работал тут три года после того, как я выкупил патент. Сейчас он на пенсии, живет в Нью-Джерси, но держит руку на пульсе корпорации. Вчера вечером, прямо перед тем, как ты позвонила, прислал мне по факсу трогательную записку, где говорилось, что он слышал о гибели Янтарсона Чайнега и будто некоторым газетам пришла в голову идея раздуть скандал. Он сообщил, что с огромным удовольствием поговорит с репортерами, если мне покажется, что это сможет нам помочь. Он правда очень милый.

Джоан открыла конверт. Помимо билетов, там лежала бумажка с адресом и телефоном Джона Гувера.

— Если я почту за труд с ним встретиться, — спросила она, — он расскажет мне что-нибудь полезное? Или просто повторит, насколько крайне, крайне маловероятно перепрограммировать Слугу?